На адвоката Маргариту Ростошинскую было совершено покушение. «Очень странное стечение обстоятельств», - так она описала случившееся. 3 апреля из дверей квартиры Ростошинской вышла женщина, со спины очень на нее похожая, и направилась вниз по лестнице к мусоропроводу. Внезапно кто-то схватил ее сзади за волосы, сильно ударил об стену, затем кулаком в лицо. Женщина потеряла сознание и очнулась лежащей у дверей квартиры, из которой выходила. Возможно, ее проволокли вверх по лестнице. Клок волос был выдран, на лице вскоре проявились ужасающие гематомы...

Дело в том, что эта женщина изредка приходила помогать Ростошинской по хозяйству. Они практически одного роста и телосложения, цвет и укладка волос одинаковы. И, к несчастью своему, женщина накинула на себя одежду Ростошинской, выходя к мусоропроводу.

В первые дни Маргарита Ростошинская не сочла нужным предавать происшествие огласке. Однако вскоре на телефон адвоката Николая Киселева, который недавно вошел в процесс Сергея Хмелева в качестве третьего защитника, позвонила неизвестная, представилась родственницей Сергея Хмелева и спросила, действительно ли Ростошинская не сможет участвовать в заседании 7 апреля по состоянию здоровья. Когда удивленный Киселев ответил, что все в порядке, звонившая попыталась расспросить о планах адвокатов по защите Хмелева. Адвокат откровенничать отказался и рассказал о странном звонке действительной родственнице Сергея Хмелева, его тетке. Та попросила у Киселева определившийся номер и позвонила новоиспеченной «родственнице», которая тут же стала объяснять, что, мол, ее неправильно поняли, она не родственница, а член ОНК(?!), но на просьбу назвать себя ответила невнятным бормотанием: "Я же вам не угрожала... Я ничего не вымогала..."

Чтобы выяснить, что за «член ОНК» интересовался ее здоровьем, Ростошинская обратилась к главе Саратовской ОНК Владимиру Незнамову. Тот ответил, что в ОНК людей с таким номером телефона нет.

А когда 7 апреля Маргарита Ростошинская поднялась на третий этаж Кировского районного суда Саратова и поздоровалась с сидевшими в коридоре сотрудниками ИК-17, проходящими по делу Хмелева в качестве потерпевших, те встрепенулись и спросили: «Вы будете участвовать в процессе?»

«А почему же нет?» - удивилась Ростошинская.

В тот же день она изложила ситуацию в фейсбуке с фотографиями своей помощницы по хозяйству с обезображенным лицом. Дело осложняется тем, что пострадавшая по личным соображениям не пожелала пока обращаться с заявлением о нападении.

Ростошинскую скорее всего попытались вывести из процесса по делу Сергея Хмелева путем преступления. Не вышло, случилась осечка. Но ситуация очевидна: жизнь адвоката Маргариты Ростошинской сегодня в опасности! Между тем 7 апреля прошло очередное заседание Кировского районного суда Саратова по делу Сергея Хмелева.

Председательствующий Михаил Новиков оглашает фамилию очередного свидетеля. У заключенного на руке цепь. Секретарша подносит бумагу к его руке, чтобы он смог хоть как-то расписаться. И насколько же достоверными могут быть показания этого человека в зэковской робе, когда рядом конвоир, а в двух метрах от него сидит замначальника колонии (в процессе он потерпевший), от которого заключенный зависит полностью. Могут ли показания данные в таких условиях, считаться допустимыми доказательствами?

Между тем один из таких свидетелей не побоялся на первом процессе по делу Сергея Хмелева рассказать всю правду о происходящем в колонии и засвидетельствовать, что Хмелев был избит сотрудниками колонии. "Пусть меня хоть убьют, но я буду говорить правду!" - заявил заключенный Ефимов.

После этого по настоянию защиты Вячеслава Ефимова отправили отбывать наказание в другую колонию, выбрав при этом ИК-7 города Красноармейска, славящуюся еще более суровым режимом. Там Ефимову приходилось объявлять голодовку. Заключенного стала защищать адвокат Снежана Мунтян. Она явилась на судебное заседание по делу Хмелева 7 апреля, поскольку Ефимова привезли на суд как заявленного свидетеля. Вместе с ней пришел другой адвокат, также вызвавшийся быть защитником Вячеслава Ефимова. В начале заседания судья Новиков попросил адвокатов Ефимова удалиться из зала до начала допроса их подзащитного. В ходе процесса адвокаты Хмелева многократно просили допросить в первую очередь Вячеслава Ефимова, чтобы не задерживать его адвокатов. Однако по настоянию прокурора Трофимова его привели на допрос последним, и адвокаты все заседание провели в коридоре.

Основными словами свидетелей-заключенных в суде были «не помню» и «не знаю». Противоречия и путаницу в показаниях они объясняли давностью событий и плохой памятью.

«Я не помню, что вчера было. Как могу помнить, что было год назад?» - сказал Анатолий Келлер, очень худой, болезненного вида заключенный. Он выразил недовольство тем, что его этапировали в СИЗО-1 Саратова из тюремной больницы ОТБ-1, и сказал, что на 19 дней был оторван от своей работы. Заявил ходатайство о компенсации потраченного времени. Защита не возражала против компенсации за счет стороны обвинения, вызвавшей свидетеля, и судья отложил ходатайство до вынесения окончательного решения. На вопрос, нет ли у него неприязни к подсудимому, Келлер ответил, что есть неприязнь в связи с необходимостью присутствовать против желания на этом процессе.

Заключенные-свидетели не представляют собой однородную массу. Одни выглядят изможденными, роба на них висит. Другие покрепче, лица упитанные, с адвокатами разговаривают хамовато. Это «актив».

«Существует ли в зоне разделение заключенных на касты? Есть ли такие градации, как «актив», «опущенные»?» - спрашивает адвокат.

«Нет», – отвечает плечистый свидетель.

Тетка Сергея Хмелева, сидящая в зале, горько усмехается. Судья делает ей замечание и обещает в следующий раз выдворить из зала.

«Вы слушатель, это значит слушаете, а не эмоции выражаете», - говорит судья.

После каждого допроса прокурор заявляет ходатайство об оглашении показаний заключенных на предварительном следствии, судья их безотказно удовлетворяет. Там, в протоколах, звучит четко отлаженный слог следователя. Однако когда дело фабрикуется наспех, огрехов не избежать. Вплоть до смешного.

«Перед началом, в ходе либо по окончании допроса свидетеля от свидетеля Харитонова А.В. заявления не поступали», - зачитывает прокурор протокол допроса свидетеля Богачкина.

«Харитонова?» - удивляется адвокат.

«Опечатка», - смущается прокурор.

Свидетель Богачкин подтверждает свою подпись - мол, с протоколом знакомился, да, все верно. А фамилии другого свидетеля в конце протокола просто не заметил...

В ходатайствах адвокатов об оглашении протоколов допросов заключенных на предыдущем судебном разбирательстве судья методично отказывал. Казус случился как раз со свидетелем Харитоновым, который сообщил суду, что Хмелев ему рассказывал, будто получил телесные повреждения, упав с лестницы. Однако, сказал Харитонов, протокол на предварительном следствии он не читал, поскольку читать не умеет. Прокурор заявил ходатайство об оглашении показаний Харитонова на предыдущем процессе. Адвокат Ростошинская заметила, что прокурор проявляет избирательность - настаивает на отказе в ее ходатайствах об оглашении показаний заключенных на первом процессе, но просит об этом, когда нужно ему. Ранее он утверждал, что на новом процессе не следует обращаться к предыдущему. Сообщив суду о необъективности и некомпетентности прокурора, Ростошинская заявила ему отвод. Судья после короткого перерыва в ходатайстве об отводе отказал, но для объективности отказал и прокурору, разрешив ему огласить показания свидетеля только на предварительном следствии.

Ложь с неизбежностью противоречива. Свидетели обвинения путаются и опровергают сами себя. То они видели Сергея Хмелева, то не видели, то ни единой ссадины на Хмелеве не было, то, оказывается, все увечья он получил, упав с лестницы...

Заключенного Ефимова привели последним, но допрос его не успел и начаться. Подписку свидетеля он дал с трудом, поскольку правая рука у Ефимова сломана, а запястьем левой руки он плотно пристегнут к конвоиру. Как только Ефимов начал давать показания, сотрудники колонии, проходящие по делу как потерпевшие, стали активно его фотографировать. Ефимов сообщил суду, что это его травмирует.

Надо сказать, что фото- и видеосъемку на процессе судья разрешил. Один из потерпевших снимает процесс. Пользуются камерами и корреспонденты, но свидетелей они видят только со спины. Потерпевшие занимают две скамьи, одна из которых находится почти на уровне трибуны свидетелей. С нее и заработали направленные на Ефимова фотоаппараты.

Адвокаты Ефимова не успели вмешаться в ситуацию. Судья, воспользовавшись замешательством свидетеля, сказал, что рабочий день кончился, и объявил перерыв до следующего заседания.

Между тем положение Сергея Хмелева вызывает серьезные опасения. Во время одного из перерывов он резко засучил рукав и показал перебинтованную до локтевого сгиба правую руку. Маргарита Ростошинская объяснила нам, что Сергей уже не выдерживает ежедневного психологического давления. Судья разрешил ему позвонить деду, который сейчас при смерти, но администрация тюрьмы сделать звонок не дает. В камеру постоянно подсаживают заключенных, которые создают невыносимую обстановку. «Просто они его достали! - сказала Ростошинская. - Постоянно таскают на всякие комиссии, навешивают нарушения - то с сотрудником не поздоровался, то не так посмотрел, не так сидел или спал... Постоянные угрозы, регулярные водворения в карцер. Я прошу копии постановлений, чтобы их обжаловать, - не выдают!»

Ростошинская объяснила, что Хмелев вскрыл себе вены 31 марта, потерял много крови. Был переполох, ему оказали помощь, зашили порезы, ставили капельницы, а также кололи различные препараты, в том числе аминазин.

«Меня очень волнует сейчас его состояние», - сказала адвокат.

Следующее заседание по делу Сергея Хмелева назначено в Кировском районном суде Саратова на 19 апреля.