Давно мне хотелось написать о феномене Павленского, но никак не удавалось подобрать слова. Даже среди самых героических политзаключенных он смотрится особняком: процессы над ним не оставляют ощущения драмы, мучительного преодоления, а наоборот, заставляют улыбаться и хохотать, забывая о боли и страхе. Для этого недостаточно быть просто смелым и несгибаемо отражать удары судьбы, надо еще перехватывать инициативу у репрессивных органов и навязывать им свою игру.

Сегодняшнее заседание стало одной из жемчужин этого жанра. Должен был состояться допрос свидетелей защиты - зачастую самая скучная часть процесса. Свидетели защиты обычно или излагают версию, подтверждающую невиновность обвиняемого, или просто делают обвиняемому комплименты: какой человечный он и добрый, как помогает семье... Троих неизвестных, немного странно выглядящих женщин, которых адвокаты попросили ждать в коридоре, зрители восприняли внешне спокойно, стараясь не выказывать удивления. В основном удивление вызывала юбка одной из свидетельниц: сзади она была, а спереди почти что нет. Немного контрастировали со стилистикой обычной судебной публики высокие каблуки, яркий макияж. Но мало ли кто как выглядит и какие друзья могут быть у Павленского.

По-настоящему же огорошили показания, которые начала давать первая свидетельница Елена (фамилии тут по замыслу излишни), та, что с юбкой наполовину. К акции она отношения не имела, видела в интернете, Павленского лично не знала. Свидетели ролика в интернете бывали уже в российских судах, на деле Pussy Riot, например, но это всегда воспринималось как признак деградации обвинения. В голове все крутился вопрос: а точно ли это свидетель защиты?

Акция женщине не понравилась, искусством она ее не считает, вандализмом тоже не считает, а вот осквернением - да, ничего позитивного в действиях Павленского не видит и предложила бы ему самовыражаться в закрытом помещении. Однако адвокаты были невозмутимы и спокойно задавали вопросы, позволяющие сделать мнение свидетельницы более полным. Например, спрашивали, можно ли акцию назвать не только осквернением, но и опоганиванием.

Замысел стал чуть более понятным, когда Елена рассказала, что к ней в кафе подошел пару недель назад некий Иван, сказал, что он от Павленского, показал акцию на Ютьюбе и попросил выступить в суде. То же самое рассказывали Ирина и Дана. Ни одна из них, впрочем, не оценила акцию "Свобода" позитивно, а уж акция "Фиксация"... "Да что вы! Как такое в голове может уложиться!"

Ирина, "конечно, извините, была в шоке", Дана назвала акцию "сумасшествием, бредом". По поводу того, вандализм ли это, мнения разошлись. Одно было точно для всех: Павленский не художник, ведь он не рисует цветочки. Хаотическим нагромождением безграмотных штампов свидетельницы напоминали типичное консервативное квохтание в коментах и на завалинках, напоминали свечницу и алтарника, оскорбленного ветерана из калининградского дела о флаге, да и свидетелей обвинения, собственно, по делу о "Свободе": уборщика, желавшего акционистов расстрелять, местную жительницу, которая и родила термин "опоганивание"... И втройне смешно было то, что сторона защиты привела сама людей, которые ругают Павленского. В следующий раз будут новые свидетели, проанонсировали адвокаты, "другой слой населения, мужчины".

Все просто: если факты осквернения традиционно диагностируются по ощущениям посторонних людей, не всегда имеющим отношение к акции и тем более к искусствоведению, то почему бы не отзеркалить и не превратить эту историю в абсурдистский цирк? Пусть любой человек с улицы пишет обвинение. Помешать этому может только серьезное отношение к суду и боязнь "раздражить судью", которая может дать больший срок.

Павленский упорно отнимает их полицейский хлеб, заставляя реагировать. Ведет расследования, так сказать. Сам себя пытает. Сам себя ругает через найденных и, по его словам, проплаченных свидетелей. Сам себя сажает и требует утяжелить себе статью. А если человек не держится ни за какие призрачные перспективы - как бы нанести себе поменьше вреда и выйти поскорее - от него исходит подлинная творческая свобода.

И у окружающих блюстителей государства начинается дискомфорт. С какой надеждой в голосе предлагала вчера судья Никитина закрыть дело по истечению срока давности - но Павленский был неумолим. Как легко сшить дело-месть о терроризме малоизвестному Ивану Асташину или же устроить показательный процесс в аннексированном Крыму, заранее написав фабулу... и что делать с Павленским, против которого дел-то и не планировалось, заказа такого не было (а как работать без заказа?), но приходится, он заставляет - жжет дверь самого главного и страшного здания в стране и никуда не уходит, а потом не дает слить его потихоньку.

Прекрасно помню день взятия Павленского под стражу. Перед этим как-то сложно было определиться, что лучше: возмущаться задержанием или радоваться тому, что статья такая легкая, и не будить лихо. А он вместо этого требует себе терроризм. Потому что позволить себе слиться по-тихому значит потерять всю суть акции: ФСБ - террористическая организация, которая в своих террористических целях шьет террористические дела. Согласиться с ним они не могут: получится, что прогнулись! Согласятся - признают правоту, не согласятся - будут откровенными лицемерами.

И приходится то дело сформулировать так, что здание ФСБ - это объект культурного наследия, потому что там убили много людей. То в основу приговора положить мнение уличных маргиналов. Ждем новых представлений.