Последнее обновление досье - 23.07.2007

Андрей Луговой говорит, что боится за свою жизнь в России, и дает понять, что готов сотрудничать с британским правосудием; высланные дипломаты в Москве и Лондоне пакуют чемоданы; близ воздушных границ Соединенного Королевства проходят российские военно-воздушные маневры; а президент Путин выражает уверенность в том, что "мини-кризис" в двусторонних отношениях будет преодолен.

Таковы последние вести с уголовно-дипломатических фронтов. Что станется с клубом "Челси", да еще при таком шатком положении в таблице чемпионата Англии, если начнется Великий Исход из Лондонграда, и представить страшно.

Уходить ужас как неохота. Поэтому в Москве и заговорили дружно о том, что ничего страшного не произошло, не надо драматизировать, и скоро все устаканится. Будто шайка шулеров уговаривает проигравшегося лоха не подымать шума.

И все это из-за одного человека. Он даже не чиновник высокого ранга, не Бородин, не Адамов и не Тарпищев. С такими, как он, в российских загранучреждениях обычно разговаривают, "не повернув головы качан". А тут вдруг МИД встает грудью на его защиту и готов по кирпичу разнести отношения с первостепенной западной державой, страной, без которой немыслимы ни мировая экономика, ни мировая политика.

Российско-британским отношениям 450 лет с лишком. За это время бывало в них всяко. Из дружественных они порой в одночасье превращались во враждебные, и наоборот. Порой без всякой видимой причины.

Иван Грозный, при котором они были установлены в 1554 году, предоставил английским купцам невиданные торговые привилегии в своих владениях. Достаточно сказать, что в случае совершения англичанином уголовного преступления дело решал сам царь. Иван мечтал обзавестись могучим союзником в видах войны с Польшей и Швецией, а дабы союз был крепче – породниться с Елизаветой I. Он предлагал королеве даже заключить секретное соглашение, возможно, не имеющее аналогов в истории. "Далее царь просит убедительно, - излагал смысл предложения английский посол Антон Дженкинсон, с которым разговор велся в строжайшем секрете, - чтобы между им и ее королевским величеством было учинено клятвенное обещание, что, если бы с кем либо из них случилась какая либо беда, то каждый из них имеет право прибыть в страну другого для сбережения себя и своей жизни, и жить там и иметь убежище без боязни и опасности до того времени, пока беда не минует и Бог не устроит иначе".

К этому же времени относится первый случай требования об экстрадиции. Дело было самоважнейшее – речь шла о подрыве монополии Английского купеческого общества на торговлю с Московией через Белое море. Царь задумал восстановить отношения с Ганзой, уничтоженные разгромом Новгорода, и учредить иноземную торговлю в Нарве. Этим решили воспользоваться английские купцы, торговавшие в немецких землях. Ключевую роль в интриге играли приказчики Ральф Рюттер и Фома Гловер, переметнувшиеся от одного общества к другому. Елизавета дважды посылала в Нарву гонцов с приказом схватить приказчиков и доставить их в Англию; но вместо этого оба раза по приказу царя хватали самих гонцов. Рюттер и Гловер уверяли, что грамоты от Елизаветы у гонцов подложные и что на самом деле они лазутчики польского короля, который всячески препятствует нарвской торговле. (Король Сигизмунд III писал Елизавете: "Враг всякой свободы под небесами, Москаль, ежедневно усиливается по мере большего подвоза к Нарве разных предметов".) Когда в Московии арестовали и третьего гонца, Елизавета решила действовать по официальным каналам. В Москву в октябре 1568 года прибыл посол королевы Фома Рандольф. Царь долго не принимал его. Интриганы-приказчики и тут пытались утверждать, что посол ненастоящий и полномочий от Елизаветы не имеет. Королева предвидела такой оборот. "Безчестность этих Англичан, - писала она в своей грамоте царю, - после такого начала, из плутовства может перейти в дерзость, из дерзости в наглость, и наконец может довести их до такой отчаянности, что они осмелятся даже замыслить чтo-либо против Фомы Рандольфа". О тех, выдачи кого она просила, Елизавета сообщала следующее: "Эти люди - непослушные подданные нашего величества, неблагодарные граждане своего отечества, вероломные слуги справедливых господ - являются преступными в клевете, в безчестности, в обмане".

Царь принял Рандольфа лишь в феврале 1569 года; ему и его свите демонстративно не было оказано никаких полагавшихся по протоколу почестей. Он не удостоился даже приглашения к царскому столу, что было обычным для тех времен проявлением дипломатической вежливости.

Спустя несколько дней ночью Рандольфа, специально по этому случаю переодетого в русское платье, доставили в Кремль на тайную аудиенцию. Домой посол вернулся лишь под утро, но цель была достигнута: англичанам, которые завели отдельную торговлю в Нарве, было запрещено ее продолжать, Английское общество получило право захватывать иноземные корабли в Белом море с условием, чтобы половина добычи поступала в царскую казну, а главный виновник кризиса Гловер был выдан Рандольфу.

Смена гнева на милость объясняется тем, что Иван с нетерпением ждал от Елизаветы ответа на свое предложение об убежище. Он получил его со следующим посольством.

Предложение царя было настолько необычным, что Елизавета не поверила или сделала вид, что не поверила Дженкинсону. В наказе новому послу она писала: "Мы полагаем, что упомянутый слуга наш ошибочно понял значение сказанных ему царем речей". Тем не менее она заверила Ивана в том, что "если бы в правлении его произошло какое либо несчастие (так как все под небом, по воле Божией, подвержено переменам)... он будет дружески принят в наших владениях и найдет в нас надежную дружбу для поддержания всех его справедливых исканий..."

Однако сама королева никакой встречной просьбы об убежище не высказала, чем ужасно обидела царя. В ответной грамоте он вышел за рамки дипломатического этикета: "Мы надеялись, что ты в своем государстве государыня и сама владеешь и заботишься о своей государской чести и выгодах для государства, поэтому мы и затеяли с тобой эти переговоры. Но, видно, у тебя, помимо тебя, другие люди владеют, и не только люди, а мужики торговые, и не заботятся о наших государских головах и о чести и о выгодах для страны, а ищут своей торговой прибыли. Ты же пребываешь в своем девическом звании, как всякая пошлая девица". ("Пошлая" в данном случае – обыкновенная, простого звания.)

В дальнейшем Иван под настроение то притеснял англичан на Руси, отбирал у них привлегии, то возвращал с лихвой. Из сватовства же его к премяннице Елизаветы Марии Гастингс ничего не вышло – будучи наслышана о крутом нраве правителя Московии, она от греха подальше отказалась от предложения.

Отношения Москвы и Лондона складывались неровно и впоследствии.

При Петре I они были отвратительными. Англия была главным внешнеполитическим противником России. Петр I и Георг I относились друг к другу крайне неприязненно. Петр поддерживал сношения с претендентом на английский престол Иаковом III Стюартом [wikipedia Статья в русской Википедии] , который вынашивал планы высадки русских войск в Англии. Существуют свидетельства о встречах Петра и его помощников с видными представителями партии "яковитов" - в частности, с герцогом Маром, который в 1715 году высадился в Шотландии во главе отряда в 10-15 тысяч человек, но потерпел поражение.

Летом 1716 года дело едва не дошло до пленения Петра, который стоял со своей галерной эскадрой на рейде Копенгагена, ожидая от датчан совместных военных действий против Швеции. Георг приказал командующему английским флотом адмиралу Джону Норрису напасть на русские корабли и не отпускать царя до тех пор, пока русские силы не уйдут из Дании и Германии; однако советники отговорили короля от опрометчивого шага.

В феврале 1717 года в Лондоне был раскрыт заговор против Георга I. Есть версии, что Петр знал о заговоре и даже оказал ему содействие. Поскольку одним из главных действующих лиц неудавшегося переворота был шведский посланник при дворе Георга, Россия могла надеяться, что Англия вступит в Северную войну против Швеции и тем решит ее исход. Однако этого не произошло.

Иаков III не оставлял надежд втянуть русского императора в свою борьбу за престол. "Истинно доношу, - писал Петру поверенный претендента Томас Гордон, - что они требуют только помощи в 6000 человек войска с оружием еще на 20000 человек и с амунициею, соответствующею этому числу. Если это великое дело исполнится с помощию вашего императорского величества, то не только увенчает бессмертною славою все великие деяния вашего прехвального царствования, но и будет содействовать счастливому окончанию последующих ваших предприятий".

Екатерина насмешливо называла англичан "суконщиками" и отказалась удовлетворить просьбу Георга III о посылке русских войск на усмирение восстания североамериканских колоний. У императрицы просто не укладывалось в голове, каким образом король Георг III мог смириться с мыслью о потере столь обширных и изобильных территорий. Объяснения английского дипломата при ее дворе Фиц-Герберта о том, что новые отношения с бывшими колониями будут даже выгодны, она считала нелепостью. Однако объявленный Россией в 1780 году вооруженный нейтралитет как раз этой потере и способствовал. Английского министра Уильяма Питта Екатерина считала своим личным врагом.

Прославленному военачальнику павловского времени фельдмаршалу Суворову приписывается знаменитая фраза "Англичанка гадит". Павел I едва не объявил войну Англии. Английский посланник в Петербурге Чарльз Уитворт [wikipedia Статья в английской Википедии] принял деятельное участие в заговоре, жертвой которого пал император.

Другая негативная характеристика Англии – "коварный Альбион" - возникла в годы фрацузской революции и через французскую печать вошла в русский политический лексикон. Переменчивость английской внешней политики определялась формулой лорда Пальмерстона [wikipedia Статья в русской Википедии] : "У Британии нет постоянных союзников. У нее есть только постоянные интересы".

Александр Герцен писал об англофобии русского общества: "Неужели вы еще верите, что есть народы доблестные и народы преступные, народы самоотверженные и преданные и народы алчные и своекорыстные?.. На этом основании три поколения бранили "коварный Альбион" и хвалили "великодушных галлов".

Но наряду с англофобией в России существовала и англомания. Сподвижница Екатерины княгиня Дашкова говорила: "Отчего я не родилась англичанкой? Как обожаю я свободу и дух этой страны!" Но при дворе англофильская партия никогда не преобладала.

Парадоксальным было отношение к Англии Николая II. Он был женат на внучке королевы Виктории. Александра Федоровна и дети императора получили английское воспитание; домашним языком царской семьи был английский. Родственники ездили друг к другу в гости, но назвать дружественной их политику сложно. В годы Бурской войны Петербург симпатизировал бурам, русские добровольцы сражались на их стороне в Трансваале, российская пресса была заполнена антибританскими материалами.

Трансвааль, Трансвааль, страна моя,
Ты вся горишь в огне...

Эту песню на стихи поэтессы Г. А. Галиной (псевдоним Глафиры Эйнерлинг) крутили по российским дворам шарманщики и распевали сибирские крестьяне, вглядываясь в журнальные фотографии бородатых южноафриканских мужиков, бросивших вызов могучей империи.

Англия отплатила России взимностью во время Русско-японской войны.

Воцарение Георга V, который приходился кузеном Николаю и был похож на него, как однояйцевый близнец, а затем война с общим врагом сблизили две монархии. Когда после февральской революции 1917 года встал вопрос о высылке царской семьи за пределы России, самым естественным выбором представилась именно Англия. 10 марта британский посол Джордж Бьюкенен дал от имени короля положительный ответ на запрос Временного правительства. Однако выехать сразу же не удалось в силу ряда обстоятельств. А в начале апреля информация об этом попала в газеты, в обществе поднялось страшное возмущение, и 10 апреля Георг свое согласие отозвал. И царь с семьей остался в России навсегда ...

Если грозному московскому царю так и не довелось воспользоваться гостеприимством королевы, то другим изгнанникам из России Англия предоставляла убежище неизменно.

Одним из первых русских политических эмигрантов [dossier См. наше досье "Политэмигранты"] на берегах Темзы стал декабрист Николай Тургенев. Получив от него отказ добровольно явиться для допроса в Россию, русское посольство попыталось добиться принудительной выдачи Тургенева у английского премьер-министра. "Что же делают эти русские дипломаты за границей, - писал по этому поводу Тургенев, - если они не знают даже азбуки социального строя страны, в которой они пребывают, ее законодательства и руководящих начал ее управления? Требовать выдачи у английского министра, у Каннинга! Повторяю, это - нечто невероятное".

Увы, дипломаты российские по сей день "не знают азбуки" и требуют выдачи эмигрантов от правительства, хотя в Англии начиная с XIII века эти вопросы решает суд.

Гарантиями Великой хартии вольностей пользовались и большевики. В 1908 году французскими властями был арестован Максим Литвинов, закупавший оружие на деньги, похищенные при ограблении банка в Тифлисе; царское правительство немедленно потребовало от Парижа его выдачи. Франция, однако, предпочла выслать его в Англию, где он и прожил 10 лет, а в январе 1918 был назначен полномочным представителем правительства Ленина в Лондоне. Британский кабинет его полномочий, однако, не признал, поскольку не признавал правительство большевиков.

В недавнем своем интервью "Эху Москвы" [op Прямая речь] [audio Текст, звук] Андрей Луговой весьма кстати напомнил об этой особенности русско-британских отношений: "Вообще Британии, кстати говоря, свойственно на протяжении всей своей истории - она всю жизнь что-то делала против России: там скрывались бомбисты-террористы, там сидел Герцен, там Второй съезд знаменитый РСДРП партии проходил в 1903, по-моему, году!.. В Лондоне постоянно был какой-то центр – центр какого-то противостояния России". И далее: "Британия, и не только на сегодняшний момент, всегда прятала на своей территории аферистов, мошенников и авантюристов, и перебежчиков, кстати".

Все правильно. И Герцен в Лондоне сидел, и Ленин. Под "бомбистами-террористами" подразумевается народоволец Лев Гартман, участник покушения на Александра II в ноябре 1879 года.

30 августа 1918 года в России произошли драматические события: в Петрограде был убит председатель петроградской ЧК Моисей Урицкий, а в Москве ранен Ленин. На следующий день начались аресты западных дипломатов. Вооруженные чекисты ворвались в здание британского посольства в Петрограде и учинили там обыск. Единственный дипломат, пытавшийся воспрепятствовать налету, военно-морской атташе капитан Фрэнсис Кроми, был убит. Посла Брюса Локкарта арестовали прямо в постели. В ответ 6 сентября в Лондоне был арестован Максим Литвинов. Впоследствии стороны договорились об их взаимном выдворении.

Ультиматум Керзона, "Наш ответ Чемберлену", "Лорду – в морду!"... Так выглядит летопись советско-британских отношений в 20-х годах прошлого века.

И опять дадим слово Луговому: "В 1924 или в 1927 году, когда у власти в Лондоне были лейбористы, английской разведкой была инспирирована фальшивка – письмо Коминтерна за подписью Зиновьева в адрес премьер-министра Британии. Затем эта фальшивка попала на страницы газет, был огромный скандал, и правительство лейбористов вынуждено было уйти в отставку за связи с коммунистической Россией. И спустя 70 лет, когда были рассекречены архивы MI6, MI6 призналась: да, друзья, это была наша фальшивка, да, это сделали мы, потому что мы на тот момент считали, что это имеет принципиальное отношение к безопасности Британии".

И опять все правильно. На выборах 1923 года сенсационную победу впервые в британской истории одержали лейбористы во главе с Рамсеем Макдональдом, который совсем недавно занимал полумаргинальное положение в английской политике и вместе с русскими революционерами-эмигрантами заседал на международных социалистических конгрессах. Демаршам Керзона пришел конец. 1 февраля Макдональд признал советское правительство. За Лондоном последовал Париж.

А в сентябре 1924 года, за четыре дня до всеобщих выборов, в печать попало письмо британским большевикам за подписью председателя исполкома Коминтерна Григория Зиновьева. "Дорогие товарищи! – писал пламенный революционер. – Приближается время рассмотрения в парламенте Англии договора, закалюченного между правительствами Великобритании и СССР с целью его ратификации... Пролетариат Великобритании, заставивший правительство Макдональда заключить соглашение, должен проявить максимум энергии в дальнейшей борьбе за ратификацию договора и против стремления британских капиталистов заставить парламент аннулировать соглашение". Далее Зиновьев разворачивает план подготовки вооруженного восстания на Британских островах.

На смену лейбористам пришли консерваторы во главе с Болдуином. Правительство Болдуина отказалось представлять на ратификацию договоры, подписанные с Россией лейбористами.

В том, что письмо Зиновьева – скорее всего фальшивка, у серьезных иссследователей сомнений почти не было. В 1998 году экспертизой письма занялась главный историк Форин-офиса Джил Беннетт. При содействии российских архивистов она почти год изучала трехстраничное послание и в конце концов установила факт подделки с полной определенностью. Беннетт не исключает, что сотрудник Secret Intelligence Service майор Десмонд Мортон, получивший письмо от своего агента из Риги, не знал, что оно фальшивое, однако впоследствии он получил доказательства того, что письмо сфабриковано. "Он был рад случаю бросить гаечный ключ в конвейер", - говорит Беннетт в своей книге о Мортоне Churchill's Man of Mystery. Вместе с тем это очень талантливая фальшивка: она ничем не отличается от подлинных писем, которые Зиновьев рассылал коммунистическим ячейкам на Филиппины, в Бразилию и Южную Африку.

В начале 1927 года британский премьер Невилл Чемберлен потребовал от СССР прекратить вмешательство во внутренние дела Китая, где в то время шла ожесточенная гражданская война. Москва отказалась выполнить условия ноты Чемберлена. Тогда 12 мая английская полиция учинила обыск в лондонской штаб-квартире советского акционерного общества ARCOS (All Russian Cooperative Society Limited). В итоге кабинет Болдуина получил в свое распоряжение секретные документы, подтвердившие подрывную деятельность московского Коминтерна как в Китае, так и на Британских островах. В том же месяце Лондон разорвал торговые и дипломатические отношения с Москвой.

За последние 40 лет самым впечатляющим негативным событием советско-британских отношений было выдворение из Великобритании в 1971 году 105 советских дипломатов, сотрудников других загранучреждений и журналистов (это крупнейший прецедент мирного времени вообще). Москва ответила высылкой 18 британцев.

В 1985 году англичане выдворили 31 советского гражданина, Советский Союз – 25.

В 1994 году счет был равным: Москва выслала одного британского дипломата – Лондон ответил аналогично.

В 1996 году Россия выдворила девятерых сотрудников британского посольства – Великобритания сделала то же самое с четырьмя советскими дипломатами.

Есть сведения, что в 1983 году Лондон объявил нежелательным лицом второго секретаря советского посольства Сергея Иванова – нынешнего первого вице-премьера правительства РФ и кандидата в преемники.