Санта-Клаус оказался изумительно щедр к Бараку Обаме. Президент встретил Рождество именинником: тройная победа в Конгрессе, шутка ли! Влиятельный колумнист Чарльз Краутхаммер тотчас назвал ее Тройной короной - в конном спорте это высшая награда для чистокровной английской породы; чтобы получить ее, надо выиграть все три главные скачки сезона.

Президент, сникший было после ноябрьского разгрома, сразу приободрился. Его рейтинг круто пошел вверх и сегодня достигает 46-48 процентов. Интересно, что при этом лишь 23 процента американцев считают, что страна идет верным курсом. К законам, составившим Тройную корону Обамы, американцы тоже относятся скептически. Только 24 процента считают правильной его экономическую политику, а следовательно, и новый антикризисный закон. Только 27 процентов верят, что Россия будет соблюдать условия нового договора СНВ-3. И лишь закон о военной службе геев и лесбиянок поддерживают более половины избирателей.

Иными словами, американцы высоко оценили не суть принятых решений, а политическое мастерство, с каким Обаме и его команде удалось их провести. Или, как выразился один обозреватель, "избиратели, семь недель назад сгрудившиеся под республиканским знаменем, теперь небось чешут репу, недоумевая: "Так кто же выиграл в ноябре?" На днях я пересказал эту репризу одной американке, которая играет на гобое и политикой обычно не интересуется, а она воскликнула: "А я-то за кого голосовала два года назад?" И зареклась отныне голосовать вообще.

Всякое поражение - урок на будущее. Сразу после выборов в Вашингтоне заговорили о том, что президент "близок к состоянию безнадежности", что в сущности он и избран-то был не по заслугам, а по воле случая, на волне жажды перемен. И задавались вопросом, стоит ли ему избираться на второй срок. Проводилась очевидная параллель с Биллом Клинтоном, который в 1994 году тоже получил республиканский Конгресс. Тогда оппозиционными стали обе палаты, сейчас - только нижняя, но чтобы ставить палки в колеса, достаточно и одной, тем более что в Сенате демократы лишились квалифицированного большинства.

Однако те же специалисты, кто проводил параллель, усматривали и коренное различие двух лидеров. "Клинтон совершенно гениально управился с республиканцами, - говорил недавно один из них. - Он мигом развернулся на пятачке, поменял свою команду и оказался центристом. Способен ли к этому Обама - на мой взгляд, большой вопрос".

Может быть, Обама и не готов поступиться своими принципами, но урок из случившегося он определенно извлек. Однопартийной политике пришел конец - это он осознал с предельной ясностью. И сделал все, чтобы добиться максимума возможного от "хромой" сессии Конгресса, от которой обычно не приходится ждать судьбоносных решений, ибо принимать старым составом означает не уважать волю избирателей. Но для Обамы это был последний шанс, и он его использовал сполна.

В американском политическом лексиконе это называется "строить коалиции", а по-русски - сколачивать большинство вокруг конкретных законопроектов. Законодатели - товар штучный, поэтому президент лично убеждал каждого, от кого зависело решение. Он вступил в сделку с лидером республиканцев в Сенате Митчем Макконнеллом - согласился продлить налоговые льготы, введенные при Буше, лишь бы только республиканцы не чинили препятствий его новому антикризисному пакету. Вырвать у республиканцев согласие ратифицировать СНВ ему удалось лишь тогда, когда он дал обязательство в полтора раза увеличить ассигнования на модернизацию ядерных сил и противоракетную оборону. Если в этом случае ему необходимо было заручиться поддержкой "ястребов", то вокруг закона о геях в армии он выстраивал коалицию либералов и умеренных консерваторов. Это своего рода беспринципность: тот, кто согласился поддержать один из трех законов, мог проголосовать против двух других. Но в сложившихся обстоятельствах это единственно возможный образ действий.

На самом деле уступки в значительной мере обесценивают достижения. Чистой "победой по очкам" можно считать закон о военной службе гомосексуалистов. Однако при ближайшем рассмотрении эта победа оказывается чисто символической и не такой уж бесспорной.

В настоящее время в вооруженных силах США действует президентская директива 1993 года, называемая для краткости DADT - don’t ask, don’t tell ("не спрашивай, не говори"), которая не разрешает офицерам на призывных пунктах интересоваться сексуальной ориентацией новобранца. Геям, лесбиянкам и бисексуалам, чтобы служить, достаточно было не заявлять о своих особенностях. Теоретически на военную службу мог поступить и транссексуал при том же условии. Но вожди ЛГБТ добивались именно того, чтобы их спрашивали, а они бы гордо отвечали, - иначе говоря, чтобы служить было дозволено открытым геям и лесбиянкам.

Новый закон, очень краткий, предписывает министру обороны провести всестороннее изучение вопроса о том, как отмена директивы отразится на боеспособности и дисциплине войск. Через 60 дней после того как глава Пентагона получит результат этой экспертизы, он, президент и председатель Объединенного комитета начальников шатабов должны подтвердить Конгрессу, что новая политика не снизит боеспособность. Никаких сроков на проведение исследования не установлено.

У меня лично возникает несколько вопросов. Уверены ли сторонники отмены прежней практики в том, что все геи и лесбиянки желают признаваться в этом? Должны ли гетеросексуалы потребовать, чтобы их тоже спрашивали? Ведь получается, что теперь в вооруженных силах будут служить скрытые гетеросексуалы. И наконец. В нынешнем Конгрессе открытых геев и лесбиянок всего трое: Барни Фрэнк в Сенате, Тамми Болдуин и Джаред Полис - в нижней палате. О многих это хорошо известно, но они не признаются. Некоторых ловили в мужских общественных туалетах или на домогательствах к пажам Конгресса. Некоторые из этих пойманных публично были против однополых браков, за здоровую американскую разнополую семью. Должен ли теперь Конгресс потребовать для себя того же, чего требует от вооруженных сил новый закон? А именно: чтобы при регистрации кандидата в Конгресс Федеральная избирательная комиссия спрашивала у него, не гей ли он.

ЛГБТ-сообщество ожидает от Обамы гораздо более радикального шага - легализации однополых браков (этот вопрос находится в компетенции штатов, но позиция президента, разумеется, важна). Однако к этому Обама не готов, на прямые вопросы отвечает уклончиво. Оно и понятно: 48 процентов избирателей против таких браков и только 42 - за.

Коалиции дело хорошее, но не растерять бы Обаме свой электорат к следующим выборам. А пока он в точности повторяет кульбит Клинтона ("разворачивается на пятачке", по-английски - "на гривеннике"): меняет команду. Советники, которые довели его до поражения, уходят - на их место в администрацию приходит старая клинтоновская гвардия. Вообще Билл Клинтон, судя по всему, получил в Белом Доме статус дядюшки-опекуна при недоросле-племяннике. Посмотрим, удастся ли им войти в ту же реку дважды.