Итак, вслед за Ангелой Меркель и Дэвидом Кэмероном о провале мультикультурализма в своей отдельно взятой стране объявил Николя Саркози.

Сначала мне захотелось написать: ему ли, потомку венгров и греческих сефардов, то есть еврейских подданных турецкого султана, ратовать за отказ от доктрины этнического и религиозного сосуществования? А потом сообразил, что именно ему-то и к лицу. Родители, прекрасно понимая, что, оставаясь представителем меньшинства, мальчик карьеры во Франции не сделает, воспитали его католиком-французом. В свое время именно по инициативе министра внутренних дел Саркози правительство Франции предприняло хоть что-то для налаживания диалога властей с мусульманской общиной - учредило Совет по делам мусульман. Именно Саркози предложил принять поправку к закону 1905 года об отделении церкви от государства, разрешающую государственное финансирование мечетей: это лучше, чем если их будут финансировать саудовские принцы-ваххабиты. Потом не выдержал, сорвался, усмиряя бунт, обозвал поджигателей машин "сбродом". При нем, уже в качестве президента, Франция запретила хиджаб в школах. А теперь вот провал мультикультурализма.

Особенно эффектно на фоне капитуляции европейских лидеров смотрится Дмитрий Медведев, заявивший на совещании в Уфе, что "в Европе стало модно говорить о крахе политики мультикультурализма", но России, мол, не следует поддаваться этим паническим настроениям.

Правый крен Европы, конечно, уже не новость. Но не будем упрощать. Некоторые считают, что европейские лидеры просто превратно понимают мультикультурализм, да и понять его трудно, потому что смысл понятия размыт и неясен. Есть и такие, кто считает, что неправильно понимает термин президент России.

Несколько лет назад канадский публицист Марк Стейн написал злую статью против мультикультурализма, в которой дал свое "определение":

Насколько я понимаю, преимущества мультикультурализма состоят в том, что пресные культуры Австралии, Канады и Британии обзавелись прекрасными этническими ресторанами, а церемония открытия Игр Содружества продолжается теперь до двух часов утра.

Мультикультуралисты, доказывал Стейн, и есть настоящие расисты, ибо они позволяют представителям других культур оставаться такими, какие они есть, а не воспитывают из них людей, усвоивших западные ценности, как это делали "империалисты прежнего пошиба".

Спор о терминах - увлекательное занятие, и все же хотя бы на бытовом уровне все мы понимаем, что мультикультурализм - противоположность ассимиляции. И что именно провал политики ассимиляции породил доктрину мультикультурализма.

У "империалиста прежнего пошиба" Редьярда Киплинга есть стихотворение, обращенное к иноверцу:

В доме моем и в доме твоем - мира судьба, планида.
Но над домом моим и домом твоим - полумира злость и обида.
И должен мой дом, и должен твой дом жить в сердечном согласье,
Иначе мой дом, иначе твой дом погибнут враз, в одночасье.

Но у него же есть стихотворение "Чужак":

Когда мне в ворота стучится Чужак,
Вполне вероятно, что он мне не враг.
Но чуждые звуки его языка
Мешают мне к сердцу принять Чужака.
Быть может, и нету в глазах его лжи,
Но все ж я за ним не чую души.

Стихи эти неонацисты и ксенофобы сделали своим гимном, а пресловутый дуэт "белых супрематистов" Prussian Blue положил их на музыку.

Противоречие? В том-то и дело, что мнимое. Дай Бог любой стране таких империалистов, как Киплинг. Родившийся в Индии, он был глубоким знатоком этой страны и горячо любил ее. Но это не мешало ему сохранять верность собственной культуре.

На самом деле европейские лидеры не сказали ничего ужасного. Ангела Меркель, которая первая в октябре прошлого года похоронила мультикультурализм на съезде своей партии, уже через несколько дней, дабы, по ее собственному выражению, "очистить воздух", пришла в раздевалку футболистов после отборочного матча чемпионата Европы Германия-Турция, который выиграли немцы со счетом 3:0. Пришла единственно для того, чтобы сфотографироваться с полузащитником Месутом Озилом - турком, играющим за сборную Германии. Президент немецкой федерации футбола Тео Цванцигер был взбешен тем, что футбол используют в политических целях. Не знаю уж, насколько чист воздух в раздевалке дюжины взмыленных мужчин, но ответ на критику следует признать остроумным: вот, мол, пример лояльного чужестранца. Озил, игравший прежде за мадридский "Реал", имеет среди своих регалий и премию "Бэмби" в качестве образчика удачной интеграции в немецкое общество.

Не было капитулянтским и выступление Дэвида Кэмерона на мюнхенской конференции по безопасности. Он говорил о том, что в борьбе с терроризмом надо докапываться до его корней, а не срезáть лишь побеги. Крайне правые, сказал он, игнорируют различие между исламом и исламским экстремизмом. Но игнорируют его и те (он назвал их "мягкими левыми"), кто видит корень зла исключительно в бедности и лишениях мусульман. Проблема в том, что молодые мусульмане Британии не могут в полной мере идентифицировать себя ни с традиционным исламом, который практикуют их родители, ни с западными ценностями. Общество должно помочь им, удержать от обращения к идее глобального джихада. А для этого необходим "активный, мускулистый либерализм":

Пассивно-толерантное общество говорит своим гражданам: до тех пор пока вы подчиняетесь закону, мы не потревожим вас. Оно сохраняет нейтралитет по отношению к различным ценностям. Но истинно либеральная страна делает больше. Она верит в определенные ценности и активно продвигает их.

Что касается Саркози, то он сказал еще более замечательную вещь:

Если вы приезжаете во Францию, вы соглашаетесь раствориться в единственной общности, национальной, и если вы не хотите принять это, вы не можете быть желанным гостем во Франции.

Назад к ассимиляции? Да нет же. Здесь ключевое слово "раствориться" - se fondre, равнозначное английскому melt. "Плавильный котел" - melting pot - американская концепция, альтернатива европейскому и канадскому мультикультурализму. Конечно, Америке было сравнительно легче выплавить единую нацию: она никогда не была колониальной державой, все ее граждане - народ пришлый. Но вот теперь, как видим, и Европа задумалась о третьем пути.

Многонациональная политика Медведева пока сформулирована неразборчиво. "Наша задача, - говорил он в Уфе, - заключается в том, чтобы создать полноценную российскую нацию при сохранении идентичности всех народов, населяющих нашу страну. Только тогда мы будем крепкими. И здесь нечего стесняться, улыбаться, говорить о том, что уже когда-то такую нацию пытались создать. Да, у нас не получилось до конца. Но создание прежней нации было прервано развалом государства. Не погружаюсь сейчас в причины того, что произошло. Но у других-то стран получилось".

Здесь какая-то вселенская смазь. Оказывается, у нас не получилось из-за развала СССР. А я-то думал, что советская льдина как раз и раскололась по национальным трещинам. А у каких других стран получилось? Да вот только у США. Но в США нет и не может быть этнических административных единиц с этническими царьками во главе. Этого, кстати, искренне не понимал Михаил Горбачев. В апреле 1987 года, встречаясь с делегацией членов Конгресса, он спросил их: "В Соединенных Штатах живет много разных народов, но почему у вас нет государственных образований в виде отдельных штатов, основанных на этническом и культурном базисе для черных, для поляков, для пуэрториканцев и других?"

Присутствовавший на встрече афроамериканец Джесси Джексон счел себя оскорбленным: "государственные образования" для черных ассоциировались у него лишь с южноафриканскими бантустанами, созданными в эпоху апартеида.