Вернулась с Горного Алтая - Республика Алтай, юго-восточная оконечность России: здесь граничим мы и с Монголией, и с Китаем.

Когда-то - в незапамятном 1996-м, - впервые оказавшись в этих бесподобных по природным красотам местах, я тут и голосовала, оба тура президентских выборов. С тех пор езжу сюда по несколько раз в год. Первый раз за десятилетие не была больше года - с апреля 2004-го.

В столицу республики, Горно-Алтайск - единственный(!) в республике город (и то выбился из поселков только 55 лет назад), - прилететь нельзя. Можно либо приехать поездом в старейший на Алтае город Бийск и ехать оттуда на машине или автобусе, либо прилететь в столицу соседнего Алтайского края Барнаул - и ехать оттуда, около пяти часов.

Барнаул - город давний: еще в 1770-х годах получил статус "горного города". Долгая его история стерта и плотно заметена пургой российского ХХ века - не найти следов Соборной площади, Соборного переулка, даже и нейтральных, казалось бы, названий - Московского проспекта (с часовней Александра Невского, преобразованной в 20-е годы в водораздаточную колонку), Бийской или Петропавловской улиц.

Вместо них весь город пересекают из конца в конец проспект Ленина, Социалистический, Красноармейский и Комсомольский проспекты. Эту ауру поддерживает проспект Калинина - хотя вроде бы М.И. Калинин ничем себя здесь не проявил, да и жена его счищала гнид с выстиранных арестантских кальсон не в ближних лагерях, а в Вожаеле, что в Республике Коми. Улицы Карла Маркса, Крупской, Кирова, Димитрова, а также Советская, Пролетарская, Интернациональная, Союза Республик, ну еще Молодежная, Промышленная, Деповская...

И никто не докажет мне, что незримую ежечасную поддержку этой советско-социалистической топографии не ощущают - ну, не впрямую, конечно, как чью-нибудь денежную, но тем не менее вполне, вполне чувствительно - те многочисленные люди власти, которые и при коммунисте Сурикове припеваючи жили, и при Евдокимове стремились изо всех сил сохранить, так сказать, наработанное, и сейчас в сторону своего подопечного населения поглядывать не намерены.

Я прилетела в Барнаул на другой день после похорон губернатора Алтайского края. Край еще полон переживанием трагедии. По дороге из Барнаула в Горно-Алтайск на месте катастрофы - машин 15-20. Люди стоят - кто у бровки, кто спустился по откосу вниз, в глубокий овражек, куда слетел "Мерседес" губернатора, врезавшись затем в толстенную березу. Здесь картина происшедшего почти очевидна.

На березе - фотография Михаила Евдокимова. Тут же фото погибших водителя и охранника. Цветы, букеты, венки - устлана земля вокруг.

В крае вспоминают не только саму трагедию. Директор одной из барнаульских проектных организаций говорил мне:
- Понимаете, сколько было разговоров, что все выборы у нас продажные, что неважно, как голосуют, важно, кто считает, что от нас ничего не зависит... И вот выборы-то в нашем крае доказали совсем другое! Вы не представляете, какой административный ресурс был задействован! Суриков по всему краю ездил, все знали, что Кремль за него. А люди захотели избрать Евдокимова - и все, избрали! Никакой ресурс не помог, никакие манипуляции при подсчетах. Это могло бы примером быть для других! А теперь - видите, как у нас в России, - с выборами губернаторов покончено, назначать будут.

В Республике Алтай 200 тысяч примерно населения. Несколько лет назад приходилось на них 6 тысяч чиновников, сейчас вряд ли меньше. В отличие скажем, от не очень далекого по сибирским масштабам Новосибирска с его полуторамиллионным населением, здесь свои министерства, министры, заместители и все, что положено по штату.

За год с последнего моего приезда покончили с собой еще двое знакомых мне "афганцев" - от полной безнадеги, невозможности прокормить семью.

...В конце 90-х прилагала я немало усилий, чтобы воздействовать на местную власть, взявшуюся, если называть вещи своими именами, свести под корень эту тогда живую, дееспособную, активную, сплоченную (не все, не все "афганцы", вопреки расхожему мнению, сплачивались затем лишь, чтоб кого-нибудь взрывать) часть малочисленного населения республики. Да еще известны были эти люди тем, что не давали никакому начальству взяток.

Особенно, помню, подействовала на меня одна цифра: за девять лет в Кош-Агачском районе Алтая из 33 "афганцев" покончили с собой 9.

Видела я воочию, с каким упорством и изощренностью обрубали (и обрубают) начальнички руки молодым еще, полным сил мужчинам, стремящимся взяться то за одно, то за другое дело. Начальство предпочитало (и предпочитает) иметь дело с теми, кого "афганцы" называют жуликами. С ними много проще и неизмеримо выгодней.

- Вы понимаете - мне, как ветерану, вы по федеральному закону обязаны выделить землю! - рассказывает один из моих приятелей про свой разговор с главой района. - А он смотрит на меня и говорит: "Ну и что?". А когда я в прокуратуру пришел жалобу подавать, то женщина-прокурор смотрит на меня, и в глазах у нее одно: "Ну когда ты уйдешь?.." Так и не приняла заявление. А не имела права не принять.

Прав там у населения нет. Но мои "афганцы" не перестают эти права качать.

Тошно становится, честно говоря, как только въезжаешь в город, - от одного вида этих домов и улиц. Прямо скажем - все российские города не блещут красотами застройки советского времени. Но здесь - это что-то особенное... Конечно, впечатление особенно острое именно по контрасту с природой. Рассказывают, что даже советский министр строительства, приехав сюда в начале 70-х (еще в автономную область Алтайского края), стал мрачен и сказал, не сдержавшись: "Это надо умудриться - так изгадить такое прекрасное место!".

И двухэтажные желтые бараки, и четырех-пятиэтажные дома, почти всегда серые, со страшенными балконами (там, где есть), - все одинаково, мягко говоря, некрасивы. Ни один решительно не радует взор. Не дома, а пристанище, жилье. И главное - ничего нельзя сделать! Сносить - строить новые? Помилуйте - республика живет на дотации, и все десять лет я наблюдаю, что властных чиновников эта ситуация в высшей степени устраивает. Почему - разговор, с одной стороны, долгий, а с другой - всем и так более или менее понятно.

А интересно все-таки! Жила-была советская власть, уверяла всех, что она - власть самих трудящихся, а сама считала трудящихся людьми даже не второго или третьего, а совсем уж завалящего сорта. Считала, например, что они вполне обойдутся без ванны, душа, а в сортир будут ходить на улицу (так и ходят - подавляющая часть населения республики). Власть не думала о детях, которые рождаются в таких домах. Конечно, мать сумеет помыть ребенка в любых условиях. Но впечатления детства - самые важные! И что будут вспоминать эти дети? Гадкие стены, жуткие дворы...

Думает ли о детях местная власть сегодняшняя?

Ехала-то я, как обычно, в детский противотуберкулезный санаторий (республиканский - не федеральный) в Чемальском районе. Многое там, конечно, лучше, чем было в 1996-1998-м - когда возили мы им из Москвы все, от лекарств до еды. Сейчас и тем, и другим давно обеспечивают. Не потому, что в республике наладили хозяйственную жизнь, а потому, что Москва стала давать больше денег и их... как бы это сказать... стало хватать и на детей тоже.

Парадоксы российской жизни здесь - или мне все-таки кажется? - еще острей, чем в других местах. Этот самый Чемальский район Республики Алтай - в настоящее время единственное в России место (после того как Ялта и курорт Боровое оказались в других странах), где от туберкулеза лечит сам воздух. И именно в этой республике - самый высокий процент детского туберкулеза! (Впрочем, иногда, кажется, перегоняет Республика Тыва).

И именно здесь местная власть закрыла в 1997-м году отделение для детей от года до трех. А в 1998-м - и отделение для детей от 3 до 7, покончив вовсе с филиалом Чемальского санатория в поселке Эликманар (в семи километрах от главного). А больных детей раздало по семьям - больным, неимущим и пьянствующим. Хотя любому, решительно любому медику известно - если не лечить в раннем детстве, ребенок скорее всего станет хроником.

Весной 1999-го без участия республиканских властей, при помощи Президентского фонда и пожертвований московской общественности (после телепередачи - тогдашнее "Зеркало" со мной туда поехало - и по церквам собирали), удалось открыть отделение для детей от трех до семи лет. Осенью 2002 года силами опять-таки общественности при активном участии местных "афганцев" и активном же сопротивлении местных властей (в первую очередь министерства здравоохранения) начали восстанавливать и открыли весной 2003-го отделение для детей от года до трех. Рассчитано на 12 человек (на 200 тысяч населения - немало).

Сейчас, приехав, обнаружила, что в отделении почему-то лечится 6 детей. Воспитательницы - добрые, порядочные женщины - отнюдь не радуются, что им меньше работы. Наоборот - огорчаются и удивляются, почему не присылают больных детей: "Ведь лето! Доехать из далеких районов легче, чем зимой! Почему не везут-то? Ведь зарплату нам полную платят, как за 12 детей". Да, почему не везут? Это значит - столичный диспансер не озабочен тем, чтоб отправлять детей. Как и районные врачи. Знаю все это наизусть - привыкнуть не могу.

Но - начинаем стройку нового корпуса для этой младшей группы. Полтора года назад валялись в ногах у начальства - просили, как здесь называют, деляну (самим валить лес для стройки) выделить бесплатно. Нет! В тайге лесу не допросишься - для своих же больных детей. Покупали на деньги московских артистов, Ольги Остроумовой и Валентина Гафта, дай Бог им здоровья. Сейчас понадобилась еще одна деляна: по сейсмическим (спохватились после землетрясения) и теперешним антитеррористическим условиям нельзя стало строить двухэтажное здание - будем строить два домика рядом, заготовленного бруса не хватит. И сейчас глава Чемальского района, оценив наш замысел, дает нам деляну бесплатно.

А вы говорите - все плохо у нас в России!