Сентябрьское решение Владимира Путина вернуться в Кремль, как ни странно, вызвало воодушевление у части оппозиционного движения.

С одной стороны, возвращение Путина, конечно, не сулит ничего хорошего тем людям, которые активно выражают несогласие с политикой правительства. За 11 лет у власти Путин ни разу не принял участия в публичных дебатах. Дискуссии оппозиционерам приходилось вести либо с клерками в администрации президента (где они униженно обсуждали условия сохранения легального статуса своих партий), либо с бойцами ОМОН на протестных митингах.

Но, с другой стороны, решение Путина снова занять президентский пост развеяло в обществе иллюзии, связанные с фигурой Дмитрия Медведева. Что уж там говорить, многим Медведев казался прообразом "нового Горбачева", способного реформировать нашу прогнившую систему. Логика была типичной для либералов девяностых годов: не стоит надеяться на российский народ и ожидать массового движения за демократические реформы. Мол, единственный шанс России на либеральную перестройку (или, в современной трактовке, "модернизацию") – это политическая воля просвещенного лидера. Убеждать и агитировать сограждан, по этой логике, бессмысленно, они все равно продадут и демократию, и свободу за колбасу и квасной патриотизм. А если, мол, дать этим людям свободные выборы, то они еще и фашистов выберут. Поэтому следует, напротив, поддержать Медведева в его реформистских порывах.

Дискуссия на эту тему в либеральной среде продолжалась все последние четыре года, но особый накал приобрела после публикации Медведевым статьи "Россия, вперед!". В пустом и бессодержательном потоке президентского сознания многие умудрились разглядеть чуть ли не демократический манифест. В авангарде, естественно, встали придворные либералы из "Правого дела" и "Яблока": Явлинский даже создал "Комитет за модернизацию" с сопредседателем праводельцев Титовым (про который, правда, уже мало кто помнит). Присоединились к ним и некоторые представители несистемной оппозиции: в частности, тогдашний исполнительный директор ОГФ Марина Литвинович призвала формировать промедведевское "большинство перемен".

Оппоненты указывали, что возлагать надежды на абсолютно ручного Медведева как минимум наивно. Никаких оснований считать его самостоятельным политиком, независимым от Путина, он не дал: вся деятельность президента была по сути сосредоточена в интернете. Громкие инициативы вроде крестового похода против коррупции или реформы МВД обернулись в лучшем случае ребрендингом и профанацией, в худшем – усугублением существующих проблем.

Обращали внимание и на кадровую слабость Медведева. Журналисты из кремлевского пула посмеивались над президентом и рассказывали, что Путин не разрешает ему даже секретаршу в приемной назначить самостоятельно. За все время в президентском кресле Медведев так и не смог привести во власть людей, ориентированных лично на него. Если проводить аналогию с Горбачевым, то в восьмидесятых годах огромную поддержку будущим демократическим лидерам оказывал Александр Яковлев, возглавлявший отдел пропаганды КПСС. А у Медведева аналогичный по функциям отдел возглавляет Владислав Сурков, который маниакально стремится выжечь напалмом любую критику власти и вызывает ассоциации скорее с Сусловым, чем с Яковлевым.

Ну и самое главное. Если даже допустить, что Медведев – это новый Горбачев, то нельзя сбрасывать со счетов и Путина. Кто он в этой системе аналогий? Скорее всего Андропов. Можно ли представить, что Горбачев начал бы Перестройку при живом и здравствующем Андропове? Вряд ли.

Все эти аргументы сторонниками Медведева, конечно, отвергались. Надо сказать, что эти вредные и беспочвенные иллюзии насчет грядущей "медведевской либерализации" весьма негативно сказались на моральном духе оппозиции. Ожидание манны небесной еще никогда не способствовало тому, чтобы люди проявляли активность – в том числе в борьбе за свои гражданские права.

И вот вроде бы сентябрьский съезд «Единой России» расставил все по своим местам. Президент Медведев публично спустил штаны на трибуне и продемонстрировал обществу отсутствие, извините за грубость, политических яиц. Путин возвращается надолго или навсегда, никаких иллюзий больше быть не должно.

Однако похоже, что на смену старым иллюзиям приходят новые. Теперь мечтатели из числа либеральной интеллигенции полагают, что в роли либерал-реформатора выступит... сам "обновленный Путин".

Как бы смешно это ни звучало, я не первый раз сталкиваюсь в дискуссиях и разговорах с мнением, что Путин многое осознал за эти годы. Якобы он понял, что только политическая реформа спасет страну от социальных и экономических катаклизмов, и хотя бы из чувства самосохранения пойдет на масштабные преобразования политической системы. Доводы о том, что авторитарный руководитель с годами лишь бронзовеет и теряет способность критически анализировать происходящее, отметаются так же, как еще недавно отметались аргументы насчет неспособности Медведева что-то менять.

И вывод здесь очень простой: дело не в Медведеве и не в Путине. Дело в менталитете части либеральной оппозиции. Боязнь собственного народа и принципиальное неверие в его способность и желание жить по закону у многих из нас, оппозиционеров, в крови.

Надо выдавливать это из себя по капле. Потому что презрение и неуважение к своим же согражданам – это тоже часть рабского сознания.