Среди комментариев, посвященных историческому событию, почти все предсказуемы и однообразны. Сторонников Путина радует его решительность. Противники национального лидера говорят о провокации, усугубляющей раскол в обществе. Единоросы обвиняют оппозицию в правовом нигилизме. Оппозиция инкриминирует власти правовой беспредел.

Только один человек в целой России пытается примирить непримиримых. Будучи солидарен с несогласными, он одновременно берет под защиту и президента. Это трудно, но он очень старается. Впрочем, удивляться нечему: Михаил Федотов является председателем Совета по правам человека, а Путин разве не человек? Вступаясь за него, Михаил Александрович демонстрирует чудеса самоотверженности и благородства. В том, что нацлидер подписал известные поправки к известному закону, Федотов винит себя.

"Я виню себя в том, - сообщает он, - что не успел раньше довести до президента свою точку зрения по уже принятому тексту закона. Я должен был постараться убедить президента, что данный закон, мягко говоря, несовершенен". Федотов промедлил, и вот результат: у Путина "не было физической возможности ознакомиться с моим мнением и мнением наших экспертов". Ну он и подмахнул не глядя, не догадываясь о том, что закон, мягко говоря, несовершенен. Теперь, наверное, жалеет, да уж поздно.

Конечно, это сенсация, поскольку до сих пор принято было считать иначе. Что Путин, мягко говоря, был в курсе. Что он, и это еще мягко сказано, сам инициировал законотворческую активность Сидякина и других "авторов" законопроекта. Что, если уж с предельной мягкостью оценивать высказывания президента только за последние несколько месяцев, то плевать он хотел и на Федотова, и на его совет, и на Россию в целом, и на всех несогласных в частности. Такая, грубо говоря, складывалась картина.

Оказывается, картина складывалась неправильная, и сегодня мы можем по-новому постичь смысл той таинственной фразы, которую Путин адресовал Федотову в мае, на совещании по кадровым вопросам. "Вы советник президента, вы можете напрямую обратиться к президенту", - великодушно предложил Владимир Владимирович Михаилу Александровичу. А тот, по-видимому, так и не воспользовался предложением. Все писал Нарышкину да обращался в СМИ, от чего как раз и предостерегал его Путин. И вот печальный итог: закон подписан, президент в неведении, а виноват Федотов.

Грустная вообще история.

Однако возникает вопрос: не наговаривает ли на себя председатель Совета по правам человека? Все-таки мы слишком давно знаем Михаила Александровича, чтобы поверить, будто он совсем уж устранился от общения с Путиным. И слишком давно знаем президента, чтобы заподозрить его в склонности прислушиваться к правозащитникам. А если это неправда, то чем объяснить покаянные речи Федотова?

Быть может, все дело в том, что его совет разваливается на глазах: из 40 человек СПЧ уже покинули 13, а те, кто остался, как бы опять-таки помягче выразиться, не во всем поддерживают председателя и не всегда понимают, что такое правозащита. Следовало бы и самому уйти, чтобы не позориться, но Михаил Александрович дал слово, что подаст в отставку лишь в том случае, если совет покинет половина его членов. Кроме того, Федотов принадлежит к той части интеллигенции, которой чужд радикализм: люди этого типа полагают, что очеловечить своим присутствием можно практически любой режим. Их еще называют конформистами, а в особо острых ситуациях - и разными другими словами.

Между тем существует этика конформизма, которая сводится не только к самооправданию, но и - в тех же особо острых ситуациях - к оправданию начальства. В эпоху застоя полагалось говорить о доброте и миролюбии дорогого Леонида Ильича. Про Путина при всем желании такого не скажешь – и тут открывается простор для правозащитного креатива. К примеру, если не остается никаких аргументов в защиту власти, а при этом чертовски хочется еще поработать, то можно заняться самобичеванием. Взять всю вину на себя, отмазывая президента. И надо быть совсем уж бессердечным радикалом или жесткосердым властителем, чтобы не оценить подвиг председателя совета. Чтобы грубо посмеяться над ним и заподозрить в лакействе, трусости, глупости.

Все и молчат - и Путин, и единоросы, и системные оппозиционеры, и внесистемные. Ибо что тут скажешь, когда человек добровольно взваливает на себя эту непосильную ношу - чужие грехи пополам с личными карьерными амбициями. Ничего тут не скажешь, а только отойдешь в сторону, схватившись за голову и утирая слезы. Предательские, мягко говоря.