Странные мысли иногда приходят в голову. Странные образы и картины мелькают в сознании. Звучат немыслимые слова.

Вчера был день рождения Путина и день убийства Анны Политковской. 60 лет назад родился нацлидер, шесть лет назад погибла журналистка. И было бы уместно, если бы самый известный в стране политик хоть словом помянул самое знаковое убийство за годы его президентства. Допустим, в беседе с Вадимом Такменевым, где обсуждалось столько животрепещущих тем. Все-таки такое совпадение, день в день.

С другой стороны, что же тут странного или немыслимого?

В нормальной стране интервьюер наверняка спросил бы главу государства о том, что он думает на сей счет. Да и сам гарант, не дожидаясь вопроса, мог бы самостоятельно догадаться и высказаться. С той долей лицемерия, которая свойственна всем политикам. Однако Владимир Владимирович в некоторых случаях предпочитает не лицемерить. К тому же он хорошо знает страну, которой правит, и понимает, что человечностью здесь мало кого завербуешь. В моде патриотизм, державность и бесчеловечность. Собственно, в этом и заключается секрет его политического успеха.

Оттого для Путина так важно оставаться самим собой. Быть предельно, насколько позволяет статус, искренним в беседе со зрителем НТВ. Не стесняясь.

Находясь не так давно в Лондоне, Владимир Владимирович еще слегка лукавил, размышляя вслух о том, что девочек из Pussy Riot не стоит "так уж строго судить". Сегодня выясняется, что "двушечка", как он выражается, которую "залепил им суд" за инцидент в храме Христа Спасителя, - это в самый раз. Потому как "нельзя подрывать основы морали, нравственности, разрушать страну". Накануне кассации приговора, вынесенного Хамовническим судом, это очень своевременное заявление. Сигнал, если использовать кремлевский русский.

Другой, столь же откровенный сигнал, послан Ходорковскому. С той лишь разницей, что тут президенту не пришлось в честь личного праздника уточнять и ужесточать свою позицию. Он и раньше, в ранге премьер-министра, говорил, что готов рассмотреть в соответствующем порядке помиловку от Михаила Борисовича, и сейчас не против - только чтобы "не в ущерб законности". Правда, про "руки в крови" и "доказанные убийства" юбиляр, вопреки традиции, говорить не стал. Быть может, эту домашнюю заготовку президент бережет на тот случай, если дождется прошения от Ходорковского. Хотя вряд ли дождется.

Наконец, с той же предсказуемой откровенностью президент говорит об оппозиции. Про "шелуху", которая "будет отсеяна", и это уже не тот растерянный и озлобленный премьер, который в декабре обзывался "бандерлогами" и кидался "контрацептивыми", но типа власть имеющий. Солидный такой, даже допускающий, что в будущем некие "интересные и содержательные люди" из тех, что ныне не вполне восторженно отзываются о нем, "смогут взять на себя ответственность за какие-то отрасли". А то и "за всю страну".

Трудно сказать, кого он имеет в виду и как представляет себе процесс передачи власти какому-нибудь содержательному несогласному. Скорее здесь тот редкий случай, когда Владимир Владимирович говорит и сам себе не верит. Как и в тот момент, когда, вопреки желанию, сильно смешит аудиторию: вот, мол, отдавал же он власть Медведеву, "все рычаги", и ничего, не умер. И до чего же ему хочется, чтобы все политики действовали по той же методике, в особенности самый ненавидимый. Саакашвили, предрекает Путин (беседа с Такменевым записывалась в тот день, когда итоги грузинских выборов были еще не совсем ясны), "попытается отыграть проигрыш по спискам на одномандатных округах". Увы, враг не попытался ничего отыграть и признал свое поражение, что должно было изумить нашего гаранта. Цельный по натуре человек, он, вероятно, до сих пор не может понять, что случилось. Шелуха не отсеяна, оппозиция мирным путем, на выборах приходит к власти - как это постичь?

...А про смерть журналистки говорили совсем другие люди. Числом около двухсот, собравшихся в Москве в Новопушкинском сквере, после долгих и муторных переговоров со столичным начальством. В стране, где ее убили в день рождения Путина, этот малочисленный митинг не стал новостью для центральных телеканалов или хоть поводом помянуть погибшую - для большинства сограждан. Для бесчеловечной эпохи это нормально, и Путину, который символизирует время, тоже незачем о ней вспоминать. Неприятно, непрагматично. Шесть лет назад он сообщил нам, что убийство Политковской нанесло власти гораздо больший ущерб, чем ее публикации, - и, похоже, навсегда закрыл для себя эту тему. Шесть лет спустя он ее так и не простил.