Имя Алексея Пичугина редко упоминают в оппозиционных газетах. Портреты с его изображением несогласные не поднимают на площадях. Даже в рамках дела "ЮКОСа", по которому он осужден к пожизненному заключению, имя Пичугина звучит нечасто. Так сложилось, можно сказать, исторически.

Он был задержан 19 июня 2003 года – за пару недель до ареста Платона Лебедева и за четыре месяца до легендарной военной операции в аэропорту Толмачево, в ходе которой спецназ повязал Ходорковского. Дело начальника 4-го отдела службы безопасности "ЮКОСа" затерялось в тени большого процесса Ходорковского-Лебедева, к которому были прикованы все взоры. И когда Пичугина приговаривали сперва к 20, потом к 24 годам, а после и к "Черному дельфину", эти вердикты, конечно, производили некоторый шум в обществе, но забывались довольно быстро. Тому были свои причины.

Во-первых, тяжесть обвинения: Алексея Владимировича судили за организацию покушений и удавшихся убийств. Во-вторых, репутация того ведомства, где ранее служил осужденный: КГБ. В сознании демократической общественности роковые эти буквы легко соединялись с кровью, и если о личности и поступках Ходорковского в эпоху первоначального накопления до сих пор существуют разные мнения, то сочетание слов "чекист" и "убийца" не казалось противоречием. По-настоящему за него вступались только люди из ближайшего круга: знаменитые подельники, адвокаты, родня.

Между тем судьба Пичугина, когда размышляешь о ней сегодня, прокручивая в памяти объемное дело "ЮКОСа", видится самой трагической в ряду иных судеб. Самой ужасной, если предположить, что он не лукавит, утверждая, что сидит за преступления, которых не совершал. Основания для этого предположения имеются весьма серьезные.

Десять лет спустя замысел операции по раздербаниванию компании Михаила Ходорковского выглядит вполне прозрачным. Первым пунктом в плане значился разгром силовых подразделений "ЮКОСа", и в этом смысле арест Пичугина был событием очень важным и с дальним прицелом: с ходу заподозрить руководство в заказных убийствах. Чуть позже в схеме значился арест друга и компаньона Ходорковского, а там и самого, если не захочет сбежать, что тоже было частью замысла. Параллельно планировалось судить и приговаривать чуть ли не весь топ-менеджмент, но не только за налоги и "украденную нефть". У госпропаганды должен был появиться на руках главный козырь: караем расхитителей капиталистической собственности, но видим в них убийц. Чтобы лидер нации безнаказанно мог разглагольствовать на своих пресс-конференциях про "кровь на руках" и о том, что Пичугин не сам по себе организовывал мокрые дела. А по приказу Невзлина и Ходорковского.

Оттого первого арестованного по делу "ЮКОСа" ломали с таким остервенением. Оттого ему вкатили "двадцатку", когда он отказался оговаривать себя и свое руководство. Оттого добавляли еще и еще, вплоть до пожизненного, когда убедились в том, что план провалился. Оттого свидетелями обвинения в этих судах выступали прямые монстры из преисподней типа Коровникова – других не нашлось, а наказать Пичугина за несговорчивость было необходимо. И если мы возмущаемся дикими нестыковками на процессах по делам Ходорковского-Лебедева, Алексаняна, Бахминой, то, размышляя о приговоре Пичугину, погружаемся просто в какой-то мрак. При самой ничтожной доказательной базе человека осудили на медленную смерть – и он забыт, и ближе Страсбурга почти никто о нем не вспоминает.

Вчера вступило в силу решение ЕСПЧ по первому приговору Алексею Пичугину, в котором европейские судьи призывают российских коллег "провести новое судебное разбирательства либо возобновить производство". Это означает, что осужденного незаконно посадили на 20 лет и вердикт должен быть пересмотрен. На очереди и последнее дело Пичугина - с пожизненным приговором. Разумеется, эти новости не следует воспринимать с излишним оптимизмом – а то мы не знаем, как у нас относятся к решениям Европейского суда. Однако это решение имеет иное, весьма принципиальное значение. Теперь к делу Пичугина будет привлечено немалое общественное внимание, ибо рушится фундамент, на котором высшее начальство и прокурорские возводили свою тюрьму для узников "ЮКОСа". А без него может разлететься и вся постройка, лишь бы хватило времени зеку дожить до этого дня и правосудие свершилось в сроки, не предусмотренные приговором Мосгорсуда.