Интересное дело. К 20-летию октябрьских событий активизировались герои той эпохи, начиная с Хасбулатова, которые по-своему убедительно рассуждают о поруганной демократии и о Конституции 1993 года, от которой все беды. Включая огромные, чуть ли не царские полномочия президента, призадумавшегося ныне о том, не избраться ли ему в 2018 году. Основной Закон позволяет.

А с другой стороны, к юбилею той президентской Конституции готовится амнистия, и это уже не обреченная на провал инициатива отдельных депутатов и правозащитников, но поручение гаранта. Здесь тоже, конечно, не обошлось без кремлевского волюнтаризма - ведь при "узурпаторе" Ельцине Дума могла просто назло ему амнистировать того же Хасбулатова с Руцким, а теперь ничего не может без разрешения президента. Но это неважно.

Куда важней, что у современных политзеков и некоторых других граждан появляется шанс выйти на свободу. Реальный шанс, поскольку в рамках управляемой оттепели в нынешней России начали свершаться разные чудеса. От управляемых честных выборов до управляемого диалога президента с управляемой внесистемной оппозицией. А теперь дошло и до управляемой амнистии: президент повелел своему СПЧ до 15 октября, то есть в предельно сжатые сроки, подготовить соответствующие предложения. Ельцинская Конституция, если помните, была всенародно принята 12 декабря 1993 года и вступила в силу 25 декабря, и это значит, что Новый год вместе со своими родными смогут встретить сотни, а то и тысячи наших сограждан. Знаменитых и совсем безвестных.

Трудно сказать, почему он так решил. То ли верны официально опровергнутые слухи о том, что Владимир Владимирович с кем-то там обвенчался на Валдае и смягчился сердцем. То ли миротворческая победа в Сирии пробудила в нем гуманистические порывы. Однако факт остается фактом. "Все за амнистию, я так понимаю", – произнес Путин, встречаясь со своими правозащитниками, и в голосе его прозвучала милостивая нота. Не пойдет же президент против всех.

Двадцать лет назад, если верить проигравшим, исполнительная власть растоптала законодательную и приняла авторитарную Конституцию. Двадцать лет спустя, в честь этой Конституции, авторитарный вождь соглашается второй раз в своей президентской жизни объявить помиловку, использовав для этой цели подконтрольную Думу. Диалектика, да.

И теперь осталось лишь огласить весь список.

Михаил Ходорковский. Платон Лебедев. Алексей Пичугин, приговоренный к пожизненному за преступления, которых он, похоже, не совершал. Мария Алехина. Надежда Толоконникова. Узники Болотной площади. Даниил Константинов, которому, судя по всему, подкинули убийство за отказ сотрудничать со спецслужбами. Таисия Осипова. Аксана Панова. Борис Стомахин. Петр Офицеров. Алексей Навальный. Сергей Удальцов. К ним теперь еще прибавились "пираты" с Arctic Sunrise и журналист Денис Синяков, чья вина заключается в том, что он фотографировал акцию.

Сидельцы тюрем, лагерей и СИЗО. Отпущенные под домашний арест и подписку о невыезде. Кто из них будет амнистирован?

Конечно, крайне маловероятно, что будет облегчена участь Пичугина. Хотя в этом скорбном перечне он самая трагическая фигура, первая жертва разборок Владимира Владимировича с Михаилом Борисовичем. У Ходорковского с Лебедевым шансов побольше, и тут все зависит от того, насколько смягчилось сердце Путина после Валдая в широком смысле. Дело Pussy Riot, проходившее по разряду национального позора, ныне обрело явственные черты позора вселенского, и потому надежды на их освобождение в декабре тоже не стремятся к нулю. Как и "болотных" узников - по той хотя бы причине, что их дела разваливаются в ходе процесса, да и как могло быть иначе, если после известных событий в мае 2012 года труженики СК похватали буквально первых попавшихся людей. Навального, Офицерова и Удальцова, не исключено, амнистируют в рамках того же возвращения к управляемой оттепели, о котором сказано выше. Наконец, у избранного мэра Екатеринбурга Евгения Ройзмана теперь побольше шансов защитить свою Аксану, и его нынешнее стремление помириться со всеми врагами легко объяснить тревогой за нее. Что же касается экологов, то, вероятно, их отпустят до амнистии. Не зря же сам Путин сказал, что они не пираты, и чуткий Маркин уже откликнулся, намекнув, что к концу ноября участь активистов Greenpeace может перемениться.

Двадцать лет назад Ельцин то ли раздавил гадину, то ли злодейски расстрелял парламент, и эти споры не закончатся никогда, потому что у каждой стороны своя память и своя правда. Двадцать лет спустя чуждый милосердию преемник Ельцина парадоксальным образом реагирует на эту дату – 1993 год. Он задумывается об амнистии, и тут начинается головоломная игра. Игра с одним неизвестным – Путиным, и мы гадаем на кофейной гуще, пытаясь понять, кого он освободит. Вчера он предлагал отдать все текущие дела на откуп силовикам и судьям. Сегодня вроде бы передумал. Вроде бы.

Мы испытаем чувство потрясения, если на волю выйдут все, ибо это будет символизировать начало новой эпохи. Однако исторический опыт подсказывает, что времена в России меняются только с уходом царей, генсеков и президентов, так что пока надеяться не на что. Впрочем, у граждан, живущих в такие безнадежные эпохи, есть свои маленькие радости. Выпустят хоть кого-нибудь – уже счастье.