Со стороны кажется, будто все просто. Доверенным лицам султана только и надо было, что связаться с Нурсултаном Абишевичем, мудрейшим из казахов. Подключить к процессу бывшего турецкого министра, мужа крепкого, прославленного в Махачкале за свои инвестиции в текстильный бизнес. Заручиться согласием Рамазана Абдулатипова, увенчанного дагестанской короной. Свести его с Юрием Ушаковым, внешнеполитическим советником солнцеликого президента РФ.

А дальше дело само пойдет, и казахстанский посол в Анкаре, озаренный вдохновением, присоветует Эрдогану украсить письмо словом "извините" и срочно передаст текст Назарбаеву, и мудрейший, повстречав солнцеликого в Ташкенте, передаст ему документ, и тот прочтет и одобрит. И вот они, российский и турецкий лидеры, уже типа снова друзья навек. Они встречаются в Санкт-Петербурге, и Путин предрекает "выход на докризисный уровень двустороннего сотрудничества".

Однако все непросто.

Ибо удар в спину, как обозначил Владимир Владимирович инцидент, после которого они с Эрдоганом стали врагами, - это событие незабываемое. Это травма, которая в памяти не заживает. Ясно же, что при иных обстоятельствах запросивший прощения брут вполне способен снова всадить в спину ножичек. Стоит лишь отвернуться, наслав на туркоманов очередной беззащитный бомбардировщик. Либо изменится так называемая конъюнктура и тот, кто ныне грозит ятаганом Европе и Америке, сочтет для себя полезным опять разругаться с Россией. Единожды предавшему веры нет, и вообще Путин не прощает предателей.

Кроме того, остались ведь и принципиальные расхождения, которые вряд ли преодолимы. Известно, что Москва поддерживает Башара Асада, а также разнообразных курдов: в Ираке, в Турции. Анкара настаивает на свержении власти в Дамаске, а при слове "курды" у Эрдогана резко портится настроение. Поэтому никто про них и не спросил. А вопрос о сирийской "дорожной карте" на пресс-конференции был оставлен без ответа, причем оба президента заявили, что пока не обсуждали эту тему. Мол, сейчас вот снова уединимся и тогда поговорим. Хотя перед пресс-конференцией они общались в течение двух часов, как бы не решаясь затронуть тему, чтобы не рассориться вдрызг и не схватиться за ножи.

О компенсациях, которые Турция по условиям, объявленным в Москве, должна была выплатить для прекращения вражды с Россией, тоже ничего сказано не было. По-видимому, стороны сошлись на том, что два из трех требований Кремля Эрдоган худо-бедно выполнил и хватит пока с него. Во-первых, он извинился, вняв советам Назарбаева, Абдулатипова и других. Во-вторых, открылось, что один из пилотов турецкого истребителя, атаковавшего наш Су-24, принадлежал к секте поклонников Бронштейна-Гюлена, жителя Пенсильвании. То есть по сути дела российский бомбардировщик сбили американцы. На том пока и остановились, но все же едва ли теперь Путин будет выставлять счет Бараку Обаме.

Расплачиваться турецкому национальному лидеру все же когда-нибудь наверное придется, но неизвестно, когда и как. Может, помидорами.

Короче, возобновление диалога с пособником ИГИЛа и спонсором мирового терроризма далось Владимиру Владимировичу нелегко. Оттого он, в сравнении с турецким гостем, в ходе выступления перед журналистами проявлял сдержанность. Тот четырежды назвал Путина "дорогим другом", а российский президент ни разу так его не поименовал. Эрдоган радовался возобновлению нержавеющей старой дружбы. Путин упирал на то, что необходимость сближения диктуют "высшие интересы наших народов". Руководствуясь этими высшими интересами, он и соглашался принять и простить вероломного союзника.

И речь тут шла не только о "Турецком потоке" и строительстве АЭС на побережье Средиземного моря. Не об одних лишь чартерных рейсах и гостиничном бизнесе. Хотя российские санкции с той же беспощадностью, с какой обрушивали экономику соседнего государства, били и по своей, и по своим.

Мириться было необходимо, поскольку закадычный враг стал до того родным, что, приостановив у себя действие Европейской конвенции по правам человека, пересажал тысячи соотечественников. В том числе и журналистов. Позакрывал газеты, школы и благотворительные организации. Повыгонял со службы десятки тысяч заподозренных в невосторженном образе мыслей. Фактически легализовал избиения и пытки. Запретил несогласным выезд из страны. Вслух и всерьез призадумался о введении смертной казни. Предъявил разного рода ультиматумы Западу, закошмаривая Европу потоками беженцев и требуя от Америки немедленной выдачи Льва Давидовича Гюлена.

Грех было не откликнуться, говорю, не помириться с Эрдоганом. Презрительно уклониться от его протянутой руки. Такой надежной, еще хранящей тепло от рукояти ножа.

Проблема лишь в том, как им теперь вдвоем выстаивать против злокозненного человечества, у которого накопились свои вопросы к неразлучным друзьям. Спиной к спине не получится. Опыт подсказывает, что лучше спину не подставлять. А лицом к лицу врага не увидать.

Вероятно, они будут сражаться с миром, развернувшись вполоборота, чтобы сразу и лицезреть неприятельские полчища, и друг друга не упускать из виду. В геополитическом плане такая стратегия представляется наиболее эффективной, да никакой другой и нет. До тех пор пока Путин и Эрдоган определяют политический курс в своих странах, все у них складывается очень непросто, и остается лишь надеяться, что в трудный час к ним поспешат на помощь мудрые посредники, и войны не случится. Между президентами России и Турции, соединившимися вчера в общей ненависти, и их народами, братьями по несчастью.