Отклики на свежий законопроект, внесенный в Думу и творчески освоенный затем депутатом Толстым, в массе своей однообразны. Это критические отзывы, в которых нормативная стандартная аналитика порой обогащается простыми и сложными матерными конструкциями. В моде также банальные риторические вопросы типа "предательство или дурдом?", на которые нет ответа. Года четыре уже как минимум.

Да и как вроде бы иначе откликаться, если спикер Володин и лидеры всех думских фракций внесли в свою нижнюю палату законопроект, в рамках которого намереваются запретить американские инвестиции, американские компьютеры и американские лекарства. При этом поощряя тотальный грабеж. А указанный Толстой, когда олдовый либерал Надеждин сообщил ему, что немолодым российским гражданам в связи с болезнями необходимо принимать иностранные лекарства, посоветовал соотечественникам выплевывать западные таблетки и лечиться отваром боярышника и коры дуба. Все эти удары под дых собирательному лорду Керзону, в их числе и блокировка мессенджера Telegram, вызвали болезненную реакцию в российском обществе, и вот - отклики.

С неизбежным мемом про бомбежку Воронежа, который отдельные наблюдатели теперь еще метафорически сравнивают с Дамаском после бомбежки. Отмечая, что злополучный Воронеж сегодня выглядит гораздо хуже, чем столица братской Сирии. А если законодатели не уймутся, то от этого символического Воронежа вообще мало что останется.

Между тем все эти комментарии и комменты могли бы быть более содержательными и менее оскорбительными по отношению к лучшим людям страны, когда бы в них учитывалось своеобразие текущего момента. Если бы нас озарила догадка, что по-другому они говорить и действовать не в состоянии. А только так, как Володин с подчиненными ему лидерами и депутат Толстой. Стремясь законодательно оформить запрет или кражу вражеских технологий. Припадая к истокам, то есть к боярышнику и дубовой коре - лучшим снадобьям от любых болезней.

Ну сами посудите.

После возвращения Крыма в родную гавань и первых, робких покуда санкций, прилетевших в ответ, как им следовало поступать, президенту Путину и его подельникам? Не отдавать же то, что плохо лежало, но теперь прибрано к рукам и лежит хорошо, переложенное в просторный карман. А после Донбасса и прицельно точной стрельбы по пассажирскому "Боингу", когда санкции стали называться "секторальными", что было делать? Сознаваться, что ли, в том, что натворили, приносить извинения, выплачивать компенсации и уходить оттуда, где обширным лесным пожаром, устроенном поджигателями, полыхала русская весна. Или еще раньше, когда замучили в тюрьме Сергея Магнитского и на Западе был принят закон, названный в честь погибшего. Не наказывать же тех, кто запытал до смерти российского гражданина. Или вот сейчас, когда санкции стали явлением повседневным, - как начальство могло на них отвечать?

Размышляя всерьез, без гнева, пристрастия и зубоскальства обо всех этих событиях, нельзя не усмотреть в них глубокую внутреннюю логику. Неотвратимость контрсанкций, причем именно в том виде, в каком они изобретались и практически единогласно принимались, изумляя публику. Правду образа, если угодно.

Причастные, сверху донизу, к смерти Магнитского едва ли могли отреагировать на закон его имени как-то иначе, чем отказом в усыновлении российских сирот. Замордовали одного взрослого - теперь возьмемся за детей. Тем, кто оккупировал Крым и Донбасс, ничего не оставалось, кроме как давить бульдозерами европейские ценности в виде овощей и фруктов. С другом нашим Асадом и его семейной склонностью травить население смертоносной химией та же картина. Не бросать же друга в беде. Приходится отлаиваться за него с высокой трибуны ООН, а в качестве асимметричного контраргумента выкладывать на стол бомбежку Воронежа.

Сироты пускай мрут, картошку скормим бульдозеру, лечиться назло Госдепу станем берестой под водяру, а все остальное стырим. Украли родной полуостров - украдем и чужую собственность. В полном соответствии с законом, за который в обстановке всеобщего ликования собираются проголосовать народные избранники.

То есть ответили бы и пожестче, но вот беда: американцев и европейцев, хранящих бабло в наших банках, прискорбно мало. И дворцов они в России себе не строят, и здешними латифундиями не интересуются. Еще можно, конечно, затеять с ними мировую войну, но здесь пока пролегает красная черта: Владимир Владимирович вместе со своими генералами и депутатами не готов в нее впрягаться. По той уважительной причине, что все они жить хотят. Впрочем, проблема уже обсуждается, и когда главнокомандующий, разглядывая в ночных кошмарах глобус, не находит там России, он с утра пребывает в дурном настроении. И своими мрачными видениями откровенно делится с миром.

Короче, все сущее разумно или на худой конец поддается объяснению. Включая наши законы и законопроекты, которые неплохо описываются поговоркой про птичку, у которой коготок увяз. А птичку жалко, и потому хочется постичь, когда же это несчастье с ней случилось, и тут есть разные версии. Ясно, что окончательно увяз коготок года четыре назад, в Крыму. Однако старики еще помнят и грузинскую войну, и мюнхенскую речь, и чеченскую бойню, а самым памятливым приходит на ум год ранняя осень 1999-го. Время, когда Воронеж еще не обратили в полигон, а взрывали только Москву, Буйнакск, Волгодонск. Трудно сказать, кто прав и стоит ли злопамятным старикам верить.