Эффект Стрейзанд на современном этапе в современной России производится так.

В роли заокеанской дивы у нас выступает бабушка Евдокия Семеновна, школьный преподаватель истории и обществознания в поселке Таежный Богучанского района Красноярского края. У нее в классе случилась беда, какой-то хулиган накорябал на доске "Путин вор", и она учит питомцев уму-разуму. Желая детям только добра, историчка делится с ними драгоценными сведениями из прошлого: мол, вождю нанесено "глубочайшее оскорбление... за которое в советское время был бы расстрел". Да и сегодня, прибавляет она, если заявить в полицию, то графологи со служебными собаками "быстро бы установили, кто это сделал", и пакостнику бы не поздоровилось. И еще хуже бы ему пришлось, когда бы о произошедшем узнали "телохранители" президента.

А массовкой, раскручивающей скандал, здесь служат учащиеся. Они мало того что спорят с бабушкой, так еще и тайком записывают ее на видео. В итоге Евдокия Семеновна обращается в Барбру Стрейзанд, однако на свой лад. В отличие от американской звезды, она ведь не пользовалась мировой славой и не мечтала о ней. Но непослушные дети, сделав достоянием гласности ее познавательные речи насчет расстрелов, не ограничились одним лишь тиражированием этих речей в пределах класса, школы, поселка, района. Дети, как это у них сейчас водится, устроили ей, а также непосредственно Владимиру Владимировичу форменный флешмоб. К школьникам присоединились студенты.

И понеслось. О том, что Путин - вор, во весь голос заявили учащиеся Бурятии и Краснодара, Нижнего Новгорода и Москвы. Акция в самом разгаре, а страна у нас большая и телефонизированная, со свободным пока выходом в YouTube, и это значит, что открытый урок безвестной до недавних пор преподавательницы звучит на всю страну. В чем иной поклонник нашего национального лидера усмотрит травлю Путина и бабушки, а также вредоносное воздействие глобализации на российских школяров, но мы все-таки не усмотрим. Мы в этой акции обнаружим немало поводов для оптимизма, патриотизма и других жизнеутверждающих явлений.

Вот, например, Барбра Стрейзанд пострадала от своей тяги к запретительству, а Евдокия Семеновна не пострадает. Вот, например, в Америке педагога, грозящего детям расстрелом и едва не насылающего на них секьюрити президента, могли бы выгнать с позором и даже привлечь к ответственности, и на возраст бы не посмотрели, а у нас, к счастью, не выгонят. У нас пресс-секретарь минобразования Красноярского края, успокаивая журналистов, сообщает им, что "эта учительница проработала в системе образования 57 лет, это человек старой советской закалки и защищала свои идеалы", а за идеалы наказывать нельзя. Вот, например, из России (из Америке тоже) поступают от взрослых жалобы, что дети не интересуются родной историей, но теперь наверняка заинтересуются. Правда, что ли, будто при коммунистах мальцов расстреливали, или гонишь? Правда, мальчик. При Сталине - с 12 лет.

А любовь к родному пепелищу, любовь к отеческим гробам, то есть просвещенный взгляд на прошлое своей страны - это, знаете, очень полезно для юношества. Чтобы умели различать потенциальных палачей и воров и не допускали их к власти, повторяя ошибки прадедов и папы с мамой. И ежели старая учительница информирует их о том, что в былые времена за невинную фразу десятиклассника чего доброго сняли бы с уроков и отвели в расстрельный подвал, а посадили бы точно, и родителей бы покарали жестоко, и намекает на то, что сегодня тоже есть кому повоспитывать детей и поломать их молодые жизни, то бабушке надо сказать большое спасибо.

Такая у нас нынче Барбра. Такие на местах и в центре работают учителя - она ведь не первая, Евдокия Семеновна, кто и учит племя младое, и закошмаривает, и предостерегает, и разоблачает нынешний режим, того не желая. Страх у нее, обществоведа с 57-летним стажем, конечно, советский, укоренившийся навеки вместе с идеалами, но и с поправкой на путинскую эпоху. Бабушке много лет, и к словам ее стоит прислушаться, что несложно. Флешмоб шагает по стране, и смешливая детвора, включая неисправимых прогульщиков, зазубривает простую фразу, написанную на доске, и длинный расстрельный монолог встревоженной училки. У детей хорошая память.