Правила приличий в политике, мировой или местного значения, соблюдаются все реже, но иногда все-таки соблюдаются, и Россия не исключение. Почему так происходит - сказать трудно, можно лишь зафиксировать отдельные моменты. Осторожно радуясь и гадая: что случилось и по каким причинам политики мирового или местного значения вдруг вспомнили о правилах приличий?

События, связанные со строительством в Екатеринбурге собора святой Екатерины, поначалу наводили на мысли о привычном совершеннейшем беспределе во взаимоотношениях власти и общества. Иного развития сюжета ничто не предвещало. Титушки, нанятые богобоязненным начальством, напали на горожан, протестовавших против возведения храма в общедоступном сквере, и казалось, что теперь дело закрутится по привычной схеме. Слишком активных граждан будут судить, выписывая им штрафы и сроки, прочих запугают, обещанную церковь возведут. Избитая паства потянется в храм.

Вышло иначе. Сперва вице-губернатор Свердловской области Сергей Бидонько, как бы вступаясь и за екатеринбуржцев, и за бандитов, набросившихся на них, объявил, что в городе "не было допущено потасовок или противоправных действий". А вскоре и сам губернатор Куйвашев пригласил конфликтующие стороны к себе в резиденцию на переговоры и более или менее успешно их провел. Это свидетельствовало о желании начальства перевести дискуссию в мирное русло.

Тут можно предположить, что о правилах приличий в резиденции губернатора вспомнили неспроста. Во-первых, позиции Куйвашева в регионе весьма неустойчивы и лишние неприятности ему не нужны. Во-вторых, скандал с храмом обрел уже всероссийский масштаб и по крайней мере сегодня продолжать тупо избивать несогласных с точки зрения властей было бы как-то неправильно. В-третьих, в Кремле, вероятно, поморщились, узнав о том, что скрепоносное воинство в Екатеринбурге метелит россиян, и высшее начальство попросило губернатора слегка утихомирить людей, причастных к провоцированию столкновений в городе. Потом, дескать, разберемся, кого сажать и кого миловать, а сейчас действуйте поаккуратней.

Вот он и действует, вспомнив внезапно о норме и пытаясь одновременно повлиять и на протестующих, и на бандитов, руководимых, говорят, строительной мафией в тесном союзе с церковниками. Губернатор, без молчаливого согласия или активного покровительства которого никакой собор в сквере никто не стал бы строить, взывает к миру. И есть надежда, что временное перемирие будет достигнуто, но это, к сожалению, не значит, что строительство храма перенесут куда-нибудь еще, дабы не возбуждать страсти, как это уже случалось дважды. Это значит, что начальство тянет время и, помимо гласных переговоров, ведет тайные. С Москвой, с Патриархией, с ООО "Храм Святой Екатерины", возглавляемым православными олигархами Алтушкиным и Козицыным, которые, предположительно, и пригнали боевиков к скверу.

Когда же вопрос будет решен, и скорее всего в пользу миллиардеров-строителей, сам факт переговоров может быть истолкован в том смысле, что несогласные граждане оказались, увы, еще и несговорчивыми. Они упорствуют в своем национал-предательском богоборчестве, потому приходится их бить, штрафовать, сажать. А нам снова не надо будет гадать о том, почему о правилах приличий опять забыто и даже скандал всероссийского масштаба не заставляет ни федеральную, ни местную власть вести себе попристойней. Тогда мир предстанет в прежней своей гармоничной стройности и мы перестанем удивляться: как это так, люди вышли протестовать, а их не избивают, с ними разговаривают? Поскольку удивляться будет нечему.