Сперва его звали Вадим Соколов - российского путешественника, который получил шенгенскую визу во французском консульстве в Петербурге и кружным путем добрался до Берлина, где 23 августа застрелил Зелимхана Хангошвили, этнического чеченца, гражданина Грузии, жителя немецкой столицы. Потом открылось, что киллер очень похож на бывшего майора милиции Владимира Степанова, приговоренного к 24-летнему сроку за убийство и другие преступления. Со вчерашнего дня он снова Вадим, но Красиков, и скорее всего это его настоящее имя. Тогда у него иное прошлое и по-своему уникальная биография мокрушника-велосипедиста, находившегося в розыске по линии МВД и Интерпола, чьи данные впоследствии были таинственным образом удалены из этих и прочих картотек.

Имеются и другие проблемы, связанные с убийством в центре Берлина. Причем гораздо более сложные для немецких властей, нежели точная идентификация российского стрелка. Проблемы политического свойства.

Дело в том, что практически с самого начала, едва этот наш соотечественник был задержан и отправлен в СИЗО, у следователей имелись серьезные основания предполагать, что речь идет об акте государственного терроризма. Поскольку погибший был явным "врагом" и для Кремля, и для Кадырова, участвовавшим и в чеченской, и в грузинской войнах, а о том, что ему угрожает смертельная опасность, он сам извещал сотрудников Федерального ведомства по делам миграции и беженцев, запрашивая вид на жительство в Германии. Когда же в рамках журналистского расследования стали выясняться подробности приобретения "Соколовым" разрешения на въезд в Шенген по фальшивому паспорту с поддельным адресом, а его служебный телефон, упомянутый в пакете документов для консульства, совпал с номером компании, принадлежащей Минобороны РФ, подозрения заметно усилились. Наконец, теперь, после разоблачения всех этих чудес с исчезновением какой бы то ни было информации о Красикове из базы данных, российской и международной, вроде и сомнений не остается, кто нанял киллера и заказал убийство эмигранта. Разве что география поиска у следователей может колебаться между Грозным и Москвой. Но это, кто не знает, одна и та же страна.

Проблемы сводятся к тому, что им дальше делать с этим знанием: следователям, прокурорам, руководителям правоохранительных органов, депутатам и лидерам правящих партий, фрау канцлерин. Допустим, простые следователи и труженики спецслужб будут заниматься своей работой. Навещать обильно татуированного и глухо молчащего подозреваемого и дальше копать в том направлении, куда указывают самостирающиеся следы. Начальству значительно трудней.

С одной стороны, известно, как в принципе следует поступать в подобных случаях. Официальный протест, вызов посла на ковер, высылка дипломатов, санкции - механика ритуальных жестов, при помощи которых уважаемым партнерам дают понять, что они совершенно обнаглели и за это наказаны, давно отлажена. С другой стороны, применительно к путинской России заранее известно, каковы будут ответные шаги. Достаточно жесткие и, что называется, асимметричные. Включая страшный вой на всех гостелеканалах и выступления первого лица, который заявит, прямо глядя в глаза поддакивающему интервьюеру, что нам абсолютно незачем было расстреливать какого-то там никому не ведомого чеченца. Хотя он, вообразите себе, был боевиком и шпионом.

Вообще после убийств Яндарбиева и Литвиненко и покушения на Скрипалей у российских чекистов и спикеров выработался некий стиль проведения заграничных спецопераций и поведения после того, как они завершены. Во-первых, по бездарности или намеренно все исполнить так, как если бы на осколках бомбы, контейнере с ядом или пуле были выгравированы имена киллеров. Во-вторых, гневно и непременно с видом оскорбленного достоинства отрицать причастность к содеянному. Изредка подмигивая при этом обступившей спикеров мировой общественности: а вы, мол, докажите, а ваши доказательства кажутся нам неубедительными! Короче, ситуация складывается предсказуемая, оттого легко постичь, почему немецкие политики первого ряда не спешат резко откликаться на смерть беженца. И не желают предпринимать действия, которые могли бы огорчить раздражительного Владимира Владимировича. Не говоря уж о Рамзане Ахматовиче.

Обстановку в мире немецким элитам тоже приходится учитывать. На фоне разборок вокруг "Северного потока - 2", тупиковых диспутов насчет Украины незадолго до парижской встречи, яростных споров в Североатлантическом альянсе накануне саммита и на фоне Трампа как такового Берлин не хочет конфликтовать с Москвой. Всегда осмотрительная Ангела Меркель в эти дни, вероятно, с особенной осторожностью просчитывает ходы и привычно выжидает. Как бы намекая на то, что криминальные сюжеты - это не ее уровень. Большая политика не должна пересекаться с мрачной уголовщиной.

Однако совсем уж игнорировать факты, указывающие на потенциальную причастность того или иного российского вождя к преступлению, тоже опасно. Тут ловушка, из которой надо как-то выбираться. Злить Путина не то Кадырова, резко обостряя отношения Германии с Россией, страшновато, но обнаруживать перед ними истинные чувства, прогибаться и отмалчиваться, наверное, еще страшней. Тогда они окончательно уверятся в своей террористической безнаказанности, и беда, постигшая родных и близких Зелимхана Хангошвили, на улицах немецких городов коснется многих. Так что страхи страхами, а дело, весьма успешно расследуемое командой журналистов из Bellingcat, Dossier Center, The Insider и Spiegel, теперь берет на контроль генеральный прокурор ФРГ, и это означает, что разбирательство выходит на новый уровень. Все-таки на высший уровень, и человек с тремя именами постепенно становится фигурантом большой политики.