Итоги встречи папы Франциска с патриархом Кириллом можно обсуждать в разных измерениях. Сотрудник международной организации или журналист провинциальной западной газеты увидит тут лишь очередное свидание лидера глобальной конфессии с главой крупной региональной церкви. Узнав, что этому событию предшествовала почти тысяча лет откровенной вражды (пусть в последние десятилетия в основном со стороны православных), он будет доволен: хорошая, обнадеживающая новость на фоне кошмара на Ближнем Востоке, еще одно подтверждение тому, что диалог лучше конфронтации. Циничный бизнесмен или военный махнет рукой: от этих людей ничто в реальном мире не зависит, делать им нечего - вот и встречаются.

Люди, так или иначе вовлеченные в российскую или украинскую политику, увидят иное. Принятое по итогам встречи совместное заявление имеет в некоторых пунктах отчетливо пророссийский характер. Это относится прежде всего к утверждениям о том, что конфликт в Украине носит внутренний характер (п. 26); что обе церкви не должны участвовать в конфликте (это при том, что украинские католики поддерживают руководство своей страны); что католики и православные нуждаются в примирении (п. 25) - с чем поспорили бы представители Украинской православной церкви Киевского патриархата (УПЦ КП); и что "раскол между православными в Украине" будет преодолен на основе "канонических норм" и при помощи католиков (п. 27) (тут УПЦ КП должна возмутиться еще раз). Из документа становится ясно, что Кирилл рассматривает украинскую ситуацию в плане конфликта греко-католиков и римо-католиков (и якобы контролируемых ими властей страны) с православными, под которыми он понимает только пророссийских боевиков в Донбассе. И в документе отражена совершенно необъяснимая логически уверенность патриарха в том, что папа как-то может повлиять на положение дел.

Некоторые российские комментаторы оценивают итоги состоявшейся встречи как результаты футбольного матча - не просто кто выиграл, кто проиграл, а кто сколько очков набрал по пунктам подписанного заявления. Но почему же речь непременно должна идти об игре с нулевой суммой? Почему победитель должен быть только один?

Кирилл, разумеется, получил от встречи свою пользу. Он не только исполнил поручения российского руководства, но и хорошо провел время на чужой "канонической территории" (отметив Валентинов день с Фиделем Кастро), увидел приятные для себя слова об Украине в тексте итоговой декларации, сумел вставить в нее много других тем, продвигаемых Московской патриархией (Ближний Восток, поддержка традиционной семьи, мягкое осуждение гей-браков и биотехнологий и т.п.).

Короче говоря, крепкий (внешне) бодрячок вернется в Москву на президентском лайнере не с пустыми руками, а чуть ли не лидером христианского мира - так, во всяком случае, эта встреча будет преподнесена российской публике. И на этом фоне уже не так важно, что в России в церковь более или менее регулярно ходит менее процента населения.

А что же устало выглядевший на встрече Франциск, полетевший к своей примерно стомиллионной пастве в Мексике чартерным рейсом "Алиталии"? Он, как полагается главе конфессии с более чем миллиардом последователей и просто наместнику Бога на земле, видя минутное, не забывает о вечном. По статусу он преемник апостола Петра, а значит, несет ответственность за благоустройство всей христианской общины на Земле.

Когда-то у римо-католиков считалось, что христиане - это те, кто разделяет общие догматы и обряды. С появлением в XVI веке греко-католиков (униатов) в числе тех христиан, на кого распространяется власть папы, оказались и придерживающиеся иных обрядов. Уже в ХХ веке оказалось, что и догматы - вещь изменяемая, а потому всех христиан независимо от конфессиональной принадлежности надо воспринимать как братьев во Христе. А дойдут ли они до мысли, что центр единения христиан - Святой Престол, и когда они до нее дойдут - дело вторичное. Главное - братское общение и сотрудничество в деле продвижения в мир христианских принципов (в актуальной для Ватикана трактовке).

В этом контексте налаживание непосредственного и братского (по совместному заявлению) общения с главой крупной христианской церкви, которая сотни лет стояла в жесткой оппозиции римскому престолу, - стратегический успех. Успех, стоящий мелких тактических уступок в сиюминутных политических вопросах. Успех, в ряде случаев позволяющий разменять мишуру декларативных воззваний к миру во всем мире на чистое золото практических решений. Так, Кирилл в том же совместном заявлении признал право Украинской греко-католической церкви на существование и право на окормление своих верующих - что в корне подрывает многолетнюю антиуниатскую агитацию РПЦ и дает большой глоток воздуха греко-католическим общинам в России и Казахстане. Тезис о братских церквях открывает и путь к легализации давно существующего, но доселе полуподпольного сотрудничества отдельных приходов, священников, семинарий и целых епархий РПЦ с католическими организациями. Это, на мой взгляд, должно оказать опосредованное, но мощное влияние на весь климат межконфессиональных отношений в России.

И, наверное, потому у православных фундаменталистов в РПЦ, много лет строящих свою идентичность на разжигании ненависти к католикам, по итогам совместного заявления началась форменная истерика. Привыкшие с середины 1990-х годов громить своих более умеренных оппонентов за желание "продать" церковь Ватикану, они впервые за это время отчетливо поняли, что их время ушло. И хотя страсти в этом котле еще покипят и побулькают, российское общество в целом от гаванской встречи выиграло.