В нашей аналитической литературе сложилась странная традиция своеобразной политической корректности – избегать сравнительного анализа функциональных возможностей российских и китайских вооруженных сил. В течение десятилетий предметом сравнения были только военные потенциалы нашей страны и Запада - в рамках теоретически возможных, а сегодня уже совершенно спекулятивных сценариев потенциальных конфликтов между Россией и НАТО во главе с США.

Китай имеет перед нами значительное преимущество в численности сил общего назначения, которое он может многократно увеличивать благодаря практически неограниченному резерву личного состава и большим запасам вооружения и военной техники. Перевооружение китайской армии идет полным ходом, в том числе и в первую очередь с помощью России. Рвется на огромный китайский рынок и европейский военно-промышленный комплекс, который пока еще с трудом, но сдерживается американцами.

Сегодня Китай - дружественная нам страна, но в будушем, как это уже бывало в совсем недавнем прошлом, его политические и военные ориентиры могут резко измениться, и тогда возникнет реальная угроза нашей безопасности. Коренной причиной возможной территориальной экспансии Китая является рост его населения и громадная разность демографических и экономических потенциалов между его северными провинциями и российским Дальним Востоком. Влияние этого фактора на политику Китая со временем будет увеличиваться, и может наступить момент, когда он станет главным в принятии военно-политических решений.

Что же мы можем противопоставить Китаю, если он превосходит и будет превосходить нас по численности, оснащенности и эффективности сил общего назначения? Может ли ядерный арсенал России, который по своим количественным и качественным характеристикам намного превосходит и в обозримой исторической перспективе будет превосходить китайский, быть средством сдерживания агрессии?

Казалось бы, ответ на этот вопрос дается пунктом 8 Военной доктрины Российской Федерации:

Российская Федерация оставляет за собой право на применение ядерного оружия в ответ на использование против нее ядерного и других видов оружия массового уничтожения, а также в ответ на крупномасштабную агрессию с применением обычного оружия в критических для национальной безопасности Российской Федерации ситуациях.

Это недвусмысленная декларация готовности России первой применить ядерное оружие в случае нападения противника, превосходящего ее на конвенциональном уровне. Именно так следует понимать слова "в критических для национальной безопасности Российской Федерации ситуациях".

Безусловно, наше ядерное превосходство будет учитываться Китаем при принятии ответственных решений, но оно, к сожалению, не является радикальным средством сдерживания.

Реальность такова, что сегодня порог "неприемлемого ущерба" для Китая несравненно выше, чем для развитых постиндустриальных стран и России. Этот трудно формализуемый параметр является производным не от характеристик систем оружия, а от цивилизационного типа общества, от ценности человеческой жизни в той или иной культуре. Китай может пойти на громадные человеческие потери ради достижения важных для него политических целей. Пример тому - китайско-вьетнамский конфликт 1979 года годах, когда отрабатывалась тактика "живой волны" и потери наступающих измерялись тысячами солдат каждый день.

А так как ядерная стратегия - это больше чем наполовину психология, то преимущество в этом психологическом поединке может оказаться не у той стороны, которая обладает более совершенным ядерным арсеналом, а у той, чья культура более терпима к масштабным человеческим потерям.

Если в этом ракурсе взглянуть на потенциальный российско-китайский конфликт, то придется отказаться от иллюзорного представления о том, что угроза использования тактического ядерного оружия всегда способна сдерживать превосходящие конвенциональные силы противника. Большая готовность к жертвам позволит китайской стороне повысить ставки в этом ядерном покере, ответив на угрозу применения тактического ядерного оружия на поле боя угрозой эскалации ядерного конфликта, например, до уровня обмена ударами ракет средней дальности по городам региона.

Важно ясно представлять себе, что если при каких-либо обстоятельствах Китай окажется нашим военным противником, то это будет противник, впервые в нашей военной истории превосходящий нас на всех уровнях эскалации потенциального конфликта - конвенциональных и ядерных. За исключением последнего уровня - тотальной ядерной войны, при которой у нас есть гарантированная "ничья" при полном уничтожении друг друга.

Необходимо отметить, однако, что Китай хотя и медленно, но эволюционирует в направлении постиндустриального общества. Поэтому лучшей долгосрочной гарантией безопасности России на восточном направлении является политическая и идеологическая эволюция Китая в сторону тех самых, заклейменных нашей пропагандой, как коммунистической, так и державно-патриотической, растленных либеральных ценностей. И прежде всего основополагающей ценности индивидуальной человеческой жизни.

Так или иначе, в ближайшие 15-20 лет Китай будет занят решением своих геополитических задач на южном направлении. Будем надеяться, что за это время и произойдет столь отвечающая интересам российской безопасности эволюция китайского социума.