На днях в эфире "Радио Свобода" я беседовал с украинским и белорусским коллегами о том, как начиналась международная изоляция двух соседних с Россией стран. Если бы я сам не находился внутри этой ситуации, я воспринимал бы ее трагикомично: Виктор Янукович действует с той же непреклонностью бульдозера, с которой действовал почти 20 лет назад Александр Лукашенко, даже не пытаясь предугадать последствия своих шагов. Белорусам, наблюдавшим за становлением диктатуры Лукашенко, стоило бы сегодня приехать в Киев, ну хотя бы на матчи чемпионата Европы по футболу (кто-то же должен на них приехать), - чтобы вспомнить молодость.

Бог всегда наказывает нас за излишнюю самонадеянность. Хорошо помню свое эмоциональное состояния от посещения Минска в 1995 году. Город тогда был непоправимо советским, и самое главное, всюду развевались псевдосоветские красно-зеленые флаги, которыми Лукашенко заменил бело-красно-белый стяг первых лет белорусской независимости. На все это было так тягостно смотреть, что я при первой же возможности уехал в недалекий Вильнюс и уже там, в уютном, совершенно европейском кафе, открытом известной литовской журналисткой, размышлял о том, чем же белорусское общество так отличается от российского и украинского, почему же именно белорусам так не повезло. Может, нет у них инстинкта сопротивления охамевшему быдлу, взбирающемуся по их плечам к власти и богатству? Может, слишком сильно выкосили страну в военные годы? Может, излишне бетонной была местная коммунистическая элита?

Сейчас я уже точно знаю, что ничем белорусское общество от российского или украинского не отличается - просто события, которые россияне начали переживать с началом нового тысячелетия, а украинцы - с воцарением Януковича, белорусы увидели чуть раньше. Ну да, флагов нас не лишали. Но гимн, между прочим, заменили. И я не удивлюсь, если завтра проснусь в Киеве под какую-нибудь другую музыку - а чего еще ожидать от человека, который вместе с соратниками голосовал против признания геноцидом истребления собственного народа?

"Белорусская болезнь" не ограничивается национальной спецификой или государственными границами. Это болезнь душевная: ушлые проходимцы пользуются почти полной атрофией нравственного начала, которой добились наши большевистские поводыри, а мы лишь широко открытыми глазами следим за тем, как те, кого мы еще недавно считали нормальными и даже порядочными людьми, оказываются отпетыми конъюнктурщиками, негодяями и идиотами. И твои вчерашние приятели лгут прямо тебе в лицо или в газетах и убеждают тебя, причем совершенно искренне, что ты остаешься самим собой просто потому, что тебе за это платят.

Работая в разных постсоветских государствах, я переживаю "белорусскую болезнь" уже третий раз. Но то, что в Беларуси было скорее наблюдением за крахом мечты, а в России - участием в отстаивании на оставшейся небольшой территории принципов той самой журналистики, которые все мы стремились создать в 90-е годы, в Украине - это уже попытка остановить деградацию собственного государства. Это печально. И больно. В первый раз за годы работы я пожалел, что так искренне заинтересован в том, чтобы нормальной жизнью можно было жить на всем пространстве бывшей империи, а не только в какой-нибудь отдельной стране, которой удалось выбраться из всего этого кошмара. А с другой стороны, можно ли выбраться поодиночке в наших условиях, в мире, в котором мертвые все время тянут живых на дно?