Требование прокуратуры Нидерландов приговорить к пожизненному заключению четверых обвиняемых на международном процессе в Гааге, посвященном установлению ответственности за уничтожение малайзийского пассажирского лайнера 17 июля 2014 года, вряд ли можно считать сенсационным. На самом деле все было ясно уже в этот самый день, 17 июля 2014 года, когда так называемый "министр обороны ДНР" Игорь Стрелков, один из обвиняемых на нынешнем резонансом процессе, опубликовал сообщение об уничтожении военного самолета, позже удаленное из социальных сетей.

После того как появилась информация о гибели "Боинга", стало ясно, что безумцы, развязавшие войну на украинской земле, допустили обычную в таких случаях трагическую ошибку, приняв пассажирский самолет за военный. И просто не хотят признать свою ответственность. Не хотят признать по понятным причинам. Если российская военная техника была задействована для уничтожения самолета, это развеивает миф о "восстании шахтеров" на Донбассе, о том, что нас там нет, о том, что мы просто оказываем гуманитарную помощь русскоязычному населению. Конечно, уже тогда в этот миф никто не верил, но Кремль продолжал судорожно за него цепляться. Да, собственно, продолжает цепляться и по сей день, потому что любая другая трактовка того, что происходило и происходит на Донбассе, моментально превращает "защитников русскоязычного населения" в банальных военных преступников, коими отнюдь не только Стрелков с подельниками, но и Путин с подельниками тоже являются.

Поэтому Россия вынуждена жить в этом лживом мире, где, с одной стороны, поддерживается территориальная целостность Украины - без Крыма, естественно - и Запад призывают давить на Киев, чтобы выполнялись минские соглашения, а с другой - российские суды признают сам факт наличия на Донбассе оккупационного контингента, который по давнему русскому обычаю плохо кормят и обворовывают. С одной стороны - "внутренний конфликт", а с другой - главы марионеточных администраций Донбасса Пушилин и Пасечник получают прямо из рук Дмитрия Медведева членский билет "партии жуликов и воров". И совершенно неважно, что эта реальность не совмещается с банальной логикой, важно, чтобы официальная пропаганда придерживалась избранной линии.

Поэтому понятно, что решение суда в Гааге - если оно будет соответствовать предложению обвинения - ничего кроме бешенства у Путина и компании не вызовет, даже если помнить, что преступники находятся под охраной российского законодательства и вместо пожизненного заключения могут получить разве что очередное преступное задание или мандаты депутатов Государственной думы, как в России обычно происходит с убийцами. Раздражение это будет связано прежде всего с тем, что чудовищное нагромождение лжи, сооруженное российскими официальными лицами и пропагандистами вокруг дела "Боинга", не смогло повлиять на здравый смысл цивилизованного мира. Что следствие в Гааге дотошно разобрало каждую конспирологическую теорию, каждую чушь, продвигаемую в информационное пространство всевозможными леонтьевыми, и профессионально доказало, что ничего общего с правдой эти конспирологические теории не имеют. Что это был "Бук", что это были российские военнослужащие и диверсанты. Что это была Россия.

Рано или поздно этот приговор международного суда будет приведен в исполнение. Мне возразят, что Кремль никогда не согласится выдать преступников международному правосудию, тем более что они могут детально рассказать о причастности самого Путина и его окружения к преступлению на Донбассе. Но стоит помнить, что преступления против человечности срока давности не имеют. А такие режимы, как путинский, несмотря на всю их кажущуюся бесконечность, рано или поздно рушатся прямо на головы потрясенных подданных. И наследники таких режимов, обуреваемые желанием доказать окружающему миру, что они так уж точно не преступники и не бандиты, либо выбрасывают таких вот приговоренных к пожизненному заключению из окон их собственных квартир, как это случилось с управляющими делами ЦК КПСС в 1991 году, либо действительно выдают их международному правосудию, либо прячут в российские тюрьмы так далеко, чтобы до них не мог добраться ни один зарубежный следователь или журналист. Я не чувствовал бы себя спокойно на месте Стрелкова и его подельников после этого приговора. Но и на месте Путина и его подельников я бы тоже ни одной минуты не чувствовал себя спокойно.