Георгию Константиновичу Жукову ставят памятники, в его честь учреждают ордена и медали, его объявляют величайшим полководцем Второй мировой войны. "Народный маршал", "маршал-солдат", "маршал с грозным именем Георгий", "маршал Победы" - вот обычные эпитеты по отношению к Жукову. Апологеты Георгия Константиновича предпочитают не считать, сколько солдат зазря положил он в свою и чужую землю. Мол, был строг, но справедлив. Не щадил других, но не щадил и себя. И был истинным страдальцем за правду, испытав две незаслуженные опалы: при Сталине в 46-м и при Хрущеве в 57-м. Партийные вожди, дескать, не могли долго терпеть рядом с собой независимо мыслящего и решительного маршала, отстаивавшего перед властителями подлинные интересы народа.

Все эти на первый взгляд вроде бы весомые аргументы разбиваются об один только документ, вышедший из-под пера Жукова в его бытность командующим Ленинградским фронтом. Это шифрограмма # 4976 от 28 сентября 1941 года: "Разъяснить всему личному составу, что все семьи сдавшихся врагу будут расстреляны и по возвращении из плена они также будут все расстреляны". Сталинский приказ # 270, вышедший месяцем раньше, был гораздо милосерднее. Семьи сдавшихся в плен красноармейцев он предписывал только лишать государственного пособия. Народный полководец в жестокости готов был превзойти самого диктатора. Так стоит ли ставить ему памятники? Ведь жуковский людоедский приказ предусматривал расстрел невинных женщин и детей, вплоть до грудных младенцев. В сравнении с этим приказом свидетельства, как он полировал физиономии генералам и полковникам, или как чуть не устроил перестрелку на заседании Военного Совета с командующим инженерных войск 1-го Украинского фронта генералом Борисом Благославовым, которому угрожал расстрелом, смотрятся как детские шалости. Страх, что не сегодня-завтра тебя могут отправить в "штаб Тухачевского", маршал Победы, как и другие сталинские генералы и маршалы, вымещал на подчиненных.

А уж с тем, что Жуков положил солдат больше, чем любой другой полководец в мире, не спорят, кажется, даже его апологеты. Тут и поражение Юго-Западного фронта в первые дни войны, и кровопролитные безуспешные атаки Западного фронта на Ржевско-Вяземский плацдарм в 1942 году, и Берлинская операция. Можно привести картину безумного штурма Зееловских высот в последние недели войны, запечатленную одним из уцелевших комбатов. Он пробовал возразить, что немецкая система огня не подавлена и надо еще поработать артиллерии. Ему пригрозили расстрелом, если немедленно не поведет бойцов в атаку. После нескольких атак из 800 человек в строю осталось не более ста. Когда остатки батальона уже собирались отступить, дзот внезапно замолчал. Командир с немногими уцелевшими солдатами (офицеры были выбиты почти все) ворвался в дзот. Второй номер сопротивлялся, и его пристрелили. А первый номер уцелел: он сошел с ума, увидев перед собой такую гору трупов. Иначе Жуков воевать не умел.

В августе 44-го в одной из записок в Ставку о послевоенном устройстве армии Георгий Константинович утверждал: "Нужно быть культурным человеком, чтобы уметь быстро разобраться со своей техникой и техникой врага и, разобравшись, грамотно применить свою технику. Нужно правду сказать, что из-за неграмотности и бескультурья наших кадров мы очень часто несли большие потери в технике и живой силе, не достигнув возможного успеха". Эти слова целиком применимы к самому Жукову.

Вспомним, что первый свой орден в Красной Армии Жуков получил за чисто карательную операцию - подавление крестьянского восстания на Тамбовщине в 1921 году. Тогда он командовал эскадроном. А последней, четвертой Золотой Звезды Героя Советского Союза маршал, уже в должности министра обороны, удостоился в декабре 1956 года - не только в связи с 60-летием, но и за подавление антикоммунистического восстания венгерского народа. Наверное, символично, что свою карьеру Жуков начал и кончил как каратель.