Юбилей Сергея Михалкова, отмечающего сегодня свой 90-й день рождения, - событие примечательное по многим причинам. И речь тут, пожалуй, менее всего о литературе. Хотя Сергей Владимирович - знаменитый и в самом деле талантливый детский поэт, родоначальник жанра советской басни и автор небездарных пьес. Не говоря уж о том, что юбиляр одарил нас текстами трех государственных гимнов - тоже как ни крути а литература... И все же об изящной словесности в этот день много говорить не станем. Есть темы поинтереснее.

В самой жизни Михалкова, пережившего всех кремлевских царей, удостоенного всех мыслимых партийно-государственных почестей, классического чиновника от литературы заключена некая тайна. Эту тайну можно выразить странной на вид и неблаголепно звучащей по отношению к старому, заслуженному человеку фразой: он - не подонок. И тут, конечно, надобно объясниться.

Минувшая и уже почти забытая эпоха перестройки одарила нас новой табелью о рангах. По крайней мере в литературе и искусстве. Все позабудется, а это нет. Слишком громко, внятно, миллионными тиражами интеллигенция сообщила народу о том, что вытворяли писатели со своими собратьями. Репутации многих вельможных негодяев, проработчиков и доносчиков стали достоянием общества. Они проиграли, и это уже навсегда. Стукачи 30-х годов, фигуранты "дела Пастернака", холуи и палачи брежневских времен - почти все они уже ушли из жизни, оставшись в заспиртованном виде на страницах журналов, книг, энциклопедий. Наедине со своими биографиями, текстами произведений и выступлений с высоких трибун.

В этой славной когорте секретарь правления СП СССР, первый секретарь правления Московской организации СП РСФСР, председатель правления СП РСФСР, трижды лауреат Госпремии СССР, а также Ленинской премии, кавалер трех орденов Ленина и ордена Октябрьской Революции Сергей Михалков вроде бы должен стоять в первых рядах. При том, что во многих гнусных акциях - против Пастернака, против Синявского и Даниэля, против Солженицына - он поучаствовал активно и, судя по недавним интервью, мало в этом раскаивается. Но вот странность: к нему почти не прилипло. Размышляя о трагической истории советской литературы и поминая недобрым словом всяких авербахов, кочетовых, сурковых, фединых, дьяковых и поздняевых, мы редко вспоминаем о Михалкове. Он не стал символом литературного падения. Напротив, читая в дневниках Е.С. Булгаковой добрые слова о "соседе" Михаила Афанасьевича, мы и не удивляемся почти. Есть что-то бесконечно обаятельное в облике гимнописца дяди Степы - высокого, худющего, трогательно заикающегося. Он как-то отделен от своей казенной биографии. Но вот чем - понять трудно. Тайна.

Быть может, дело в том, что образ хорошего детского писателя вытесняет все прочее в нем и мешает повзрослевшим судьям бросить камень в старого секретаря... Быть может, дворянское происхождение и вера в Бога, с чем Михалкову пришлось прожить самые страшные советские десятилетия, как-то примиряет с ним, заставляет призадуматься скорее о временах, нежели о нравах. Наконец, сама фантастическая его приспособляемость ко всем эпохам при относительной личной скромности и явном нежелании громогласно вещать с трибун, склоняет более к юмористическим оценкам, к анекдотам на тему "Сталин и Михалков", чем к горьким обличениям.

Сергей Владимирович интересен, чего не скажешь о многих из тех, с кем он сидел в президиумах и на съездах. Этот 90-летний классик - живой человек, и лучшие стихи его - живые, яркие, отмеченные печатью вдохновения. Он явно был задуман не для фраз типа "господин Солженицын нам надоел" и не для орденов с дикими названиями. Но время не спрашивало, для чего тебя задумал Господь и порой подсовывало стилет вместо авторучки. И все же в отличие от многих своих соратников, явно недетских поэтов, юбиляр не постанывал от сладострастия, занимаясь расправой. Любил, бывало, делать добрые дела, был всегда щедр и привечал в своем доме в конце 50-х писателей, вернувшихся из лагерей.

В истории России Сергей Михалков - фигура загадочная и парадоксальная. Мы будем, конечно, слегка заикаться, произнося его имя, но улыбка при этом вытеснит злопамятную гримасу. Как в той байке, где детского веселья куда больше, чем диссидентской доблести и праведного гнева. "Стихи г-говно, - согласно апокрифу, обращаясь к Евтушенко, самокритично вздохнул Михалков по поводу своей перелицовки советского гимна, - но с-слушать б-будешь стоя".

...А в том, что история с гимном потом повторилась еще раз, уже при Путине, заключена уже такая веселенькая обреченность нашей общей судьбы, что можно просто помереть со смеху. С днем рождения, Сергей Владимирович!