Еще за сутки присуждения премии все были уверены, что главная схватка случится между Татьяной Толстой и Александром Чудаковым. Когда в самом начале года я жюрил в премии имени Аполлона Григорьева, многие коллеги тоже предсказывали "продавливание" Чудакова. Однако же тогда по общему уговору Чудаков не вошел даже в тройку финалистов. Понятно почему: и помимо "Ложится мгла на старые ступени" были среди вышедших в финал куда более интересные тексты.

Ведь по сути роман Чудакова - это беллетризованные мемуары. Что и не скрывается (особенно в отдельном книжном издании) - весьма типичные, аккуратно написанные воспоминания с акцентом не на себе, но на времени, в котором пришлось жить. Исторический оптимизм автора позволяет ему смотреть на жуткую жизнь российского человека в ХХ веке без особенного надрыва, печаль много перенесшего человека есть, но она светла.

Мне очень странно читать критиков, убеждающих нас в исключительности этого произведения. С эстетической точки зрения, повторюсь, ничего особенного в нем нет, таких текстов - мглы и мглы. Другое дело, что с "этической" точки зрения это как бы правильный текст.

Некоторая часть либерального истеблишмента посчитала, что прошлогоднее присуждение Букера роману Михаила Шишкина "Взятие Измаила", оправдывающему эмиграцию, "политически неверным". Вот присуждение премии Чудакову с его правильными акцентами и сильными русскими характерами, по всей видимости, и должно было эту "ошибку" исправить. Ан нет.

Понятно, почему многие ждали победы Татьяны Толстой. "Кысь" - действительно модная книжка. Модная, но не мощная. Маленькая и сморщенная. Я очень люблю творчество Татьяны Толстой, но "Кысь" смог одолеть со второй или третьей попытки. Потому что то короткое дыхание, на котором эта безусловно большая писательница делает свои рассказы, сгущая экзистенциальные ужасы до плотности свинцовой пули, годится именно что для небольших по объему вещей. На больших объемах подобная плотность утомляет - "Кысь" показалась мне бесконечным топтанием на месте и блужданием между трех сосен.

У других претендентов шансов почти не было. Меньше всего их было у Алана Черчесова - многотрудный кирпич его эпопеи "Венок на могилу ветра", кажется, прочитал только Андрей Немзер. Это очень красивая и очень серьезная книга. И дело даже не в старомодности пафоса, его еще можно пережить. Если есть нормальный "закрученный" сюжет. Акунинский пафос мы же терпим, и ничего... Слишком экзотическим кажется сегодня роман о судьбе небольшого рода-народа, давайте будем честными, слишком уж далек он от нужд "простого" читателя.

Немного шансов было и у книжки Анатолия Наймана "Сэр", непонятно как вообще попавшей в финальную шестерку. Меньше всего диалоги с Исайей Берлиным напоминают сочинение беллетристического характера. Видимо, всем так надоел бесконечный прозаический сериал Наймана, в котором он сводит счеты с более удачливыми друзьями своей юности, что минимальное отступление от этого навязшего сюжета вызвало интенцию к поощрению.

Сергей Носов написал очень смешной роман "Хозяйка истории" про тетеньку, во время оргазмов выдававшую секретную информацию, которую за ней записывал целый приставленный к ней институт. Веселый и пародийный характер романа не оставлял ему никаких шансов у серьезных людей: ну как, в самом деле, можно поощрить забавную, но фитюльку? У Толстой тоже по сути фитюлька, но сколько там серьеза и боли за отечество... И сразу же иной коленкор.

Но жюри обмануло всех и дало премию Людмиле Улицкой за "Казус Кукоцкого". С третьей попытки (романы Улицкой дважды попадали в список) Букер был взят! И это самое правильное и взвешенное решение, потому оно поощряет тенденцию к написанию сюжетных, динамичных и в то же время не совсем уж откровенно развлекательных (коммерческих) книг. Такая литература нынче в большом дефиците, хотя спрос на нее - самый что ни на есть массовый. Всем надоело читать качественную, но переводную беллетристику. Народ уже давно хочет про себя, про свою нормальную (без какашек и мочилова) жизнь. Про современность, но без избыточных "морально-этических исканий". Потому что сугубый серьез и духовку, к которой привык обычный русский писатель, народу читать некогда. Народ деньги зарабатывает, а в свободное время отдыхать хочет, поэтому грузить его богатствами внутреннего писательского мира не следует, у народа этих богатств и так выше крыши.

Сложилась странная ситуация: наконец появился рынок романного чтения, а вот сами романы - нормальные, чтобы для чтения, а не для изучения, - стали большой редкостью. В этом смысле и книга Людмилы Улицкой, и ее победа - дело хорошее и методологически продвинутое.

Да только на самом деле все эти литературные аспекты не имеют никакого значения. Потому что премии даются не за качество текстов, а за количество литературной жизни. Первый раз Букера получила женщина, но его никогда (дай бог мне ошибиться!) не получит писатель, живущий не в Москве (или не из Москвы). Скажем, Букера никогда не получит писатель-маргинал из окраинного журнала, так как отныне судьбу Букера решают подковерные игры крупнейших издательств.

Это же не Чудаков с Улицкой соревновался, но "ОЛМА" с "ЭКСМО". Не Носов с Черчесовым, но "Амфора" с "Лимбусом". Зря, что ли, Улицкая - козырная карта "ЭКСМО", а Чудаков заявлен главным хитом только что появившейся на прилавках новой серии прозы "ОЛМА"?!

Я думаю, что решающей для нынешнего жюри стала спайка председателя - прозаика Юрия Давыдова, все свои последние вещи публикующего в "Знамени", и критика Натальи Ивановой, представляющей все тот же передовой наш журнал. Все прочие члены жюри (Александр Шаталов, Вадим Назаров и оперный режиссер Дмитрий Бертман) были сами по себе и явно проигрывали уже сложившемуся тандему. Для протаскивания собственного решения Ивановой и Давыдову достаточно было склонить на свою сторону любого из прочих членов жюри (скажем, Назарова, пообещав ему место Носова в финальной шестерке, или литературно нейтрального оперного человека).

Наталья Иванова никогда бы не позволила получить Букера "Кыси", потому что "Знамя" некоторое время назад анонсировало этот текст, да отчего-то пропустило. Когда составлялся список премии им. Аполлона Григорьева, а Наталья Иванова еще была президентом академии критиков, "Кысь" тоже выпала из списка премии. Все были настолько уверены, что "Кысь" обязательно кто-то выдвинет, что дитя в конечном счете оказалось без глазу. О том, что самый громкий текст сезона скандально пролетел мимо списка, знала только Наталья Иванова, и для престижа премии она вполне могла отдать свой голос "Кыси". Но не отдала.

Но почему ж тогда Людмила Улицкая, публикующаяся в конкурентном "Новом мире", а не, скажем, Алан Черчесов, чей "Венок" частично был опубликован именно "Знаменем"? Да потому что "Лимбус-пресс", в котором "Венок" вышел в полном варианте, никого в жюри не греет, - а вот "ЭКСМО", видимо, и светит, и греет и песенки поет.

Чтобы в этом убедиться, достаточно, скажем, посмотреть на последнюю сторону обложки журнала "Знамя", где большими буквами написано, что сие уважаемое издание совместно с издательским домом "ЭКСМО-Пресс" основывают премию для поощрения лучших опубликованных повестей.

Потому что лучший роман-то они уже поощрили.