В "Комсомолке" опубликовано любопытное интервью с лауреатом Госпремии СССР, ученым-оружейником Дмитрием Власовым. Он утверждает, что командир "Курска" Геннадий Лячин за несколько минут до гибели лодки выходил в эфир с информацией о том, что на борту аварийная торпеда и он принял решение ее отстрелить. Власов уверен: первопричиной катастрофы стала именно неисправная торпеда. Ситуацию, считает он, усугубило бегство моряков из первого отсека.

Сначала о радиограмме. Впервые о последнем докладе Лячина в штаб учений упомянул глава ЦКБ "Рубин" Игорь Спасский. Правда, речь шла о том, что командир "Курска" лишь сообщал о переносе (отмене?) торпедной стрельбы. Об аварийной ситуации - ни слова. Чтобы перенести время стрельбы, а тем более отказаться от выполнения огневого упражнения, у командира должны быть веские резоны. И возможно, версия члена госкомиссии Спасского - не более чем эвфемизм, за которым спрятан текст с упоминанием об аварийной ситуации. Как ни крути, а если Лячин действительно успел известить штаб об аварийной торпеде на борту, то действия адмиралов уже выглядят несколько в ином свете: знали, что на корабле ЧП, но тянули с тревогой по флоту более полусуток. Не говоря уже о том, что протаскивали версии столкновения с чужой лодкой или подрыва на "рогатке" времен Второй мировой.

Пока общественности никакие радиограммы с "Курска" не представлены. И неясно, располагает ли таковыми следствие. Есть лишь один факт, от которого можно плясать (что и делает г-н Власов): на грунте лодка лежала с поднятыми выдвижными устройствами. Он, правда, делает из этого однозначный вывод о сеансе связи. Но на перископную глубину лодка могла всплывать и для уточнения надводной обстановки - скажем, при подготовке к той же торпедной стрельбе. Так что была ли радиограмма с борта К-141 об аварийной торпеде, точно сказать нельзя.

Теперь о самой торпеде. Наверное, не ошибусь, если скажу, что взрыв торпеды рассматривается большинством экспертов как основная первопричина гибели лодки. По Власову, это была обычная, штатная, а не экспериментальная торпеда. Причем не практическая (учебная), а со снаряженной боевой частью. К числу установленных фактов относится то, что первый сигнал, зафиксированный норвежскими сейсмологами, соответствовал взрыву мощностью в 200 кг тротила. Это вполне может означать, что рвануло "изделие" с морской смесью, то есть боевая торпеда. Но почему произошел взрыв? И где он случился - в торпедном аппарате или на стеллаже? Пока неясно. И категоричность уважаемого эксперта тут разделить трудно.

От себя могу добавить вот что: наличие боевых торпед на подлодке, вышедшей в море на учения, - очевидное нарушение существующих правил. Такое могло случиться только в условиях развала погрузочно-разгрузочного хозяйства Северного флота (да и других флотов). Известно, что гостехнадзор еще в апреле 2000 года из-за ветхости опечатал подъемные краны базы вооружений флота. Скорее всего, вернувшаяся с морей К-141 так и не смогла избавиться от оружия, с которым ходила на "боевую". С ним и пошла на учения. Все-таки трудно представить себе, чтобы кто-то собирался стрелять боевой торпедой. В торпедном аппарате она могла оказаться лишь в одном случае - если от нее хотели избавиться как от аварийной. Вся эта ситуация также свидетельствует против командования ВМФ и СФ.

К слову сказать, позиция Дмитрия Власова наверняка переполошит адмиралов, столь усердно распространяющих в СМИ версии о столкновении "Курска" с натовской субмариной, о неких неподвластных человеку обстоятельствах, приведших к катастрофе. В этом смысле я солидарен с г-ном Власовым на все сто - какую ниточку ни потяни, любая приведет к вполне конкретным военачальникам, на том или ином этапе подтолкнувшим "Курск" к гибели.

И наконец, о вине экипажа и командира. Обнаружив "разогрев" корпуса боевой торпеды, явные признаки нарастающей катастрофы, командир должен был, не теряя времени на всплытие и переговоры с КП учений, как можно быстрее избавиться от опасного "изделия". И первый отсек уж точно должны были задраить намертво, с "заглушкой" в носу второго отсека. Прежде всего для того, чтобы локализовать аварию и использовать систему объемного пожаротушения (ЛОХ). Это азы. И нет никаких оснований предполагать, что капитан 1 ранга Геннадий Лячин мог их проигнорировать. В то же время вполне можно представить себе такую ситуацию: торпеда взрывается на так называемом разделочном столе или при погрузке в торпедный аппарат, мгновенно гибнет большая часть личного состава отсека, пожар охватывает стеллажи с боезапасом, второй взрыв сметает переборку между первым и вторым отсеками - гибель "центрального", гибель лодки...

Гаданий с обвинительным уклоном против погибших, наверное, следует избегать. Даже если догадка и выглядит правдоподобно, лучше подождать с ней до официального выяснения всех фактов. Ясно одно: экипаж и его командир в последние минуты жизни столкнулись с таким испытанием воли и духа, что с обыденными мерками подходить к этому надо крайне осторожно.

Гипотеза на бюллетене (комментарий Бориса Соколова) - 29.11.2001
Лауреат Государственной премии СССР, ученый-оружейник Дмитрий Власов: Тайна "Курска" раскрыта, но об этом не говорят россиянам - "Комсомольская правда", 28.11.2001