В телеобращении к нации президент Путин попросил прощения за то, что его спецслужбы "не смогли спасти всех" заложников. Тем не менее в Кремле вот уже второй день принимают поздравления. Кто бы ни звонил кремлевскому начальству – каждый начинает разговор со слов: "Поздравляю с успешной операцией!". Хорошо, что никому из "поздравляющих" не приходит в голову позвонить и сказать те же самые слова родственникам почти сотни заложников, убитых в ходе операции. А также тем, кто догоняет своих братьев по несчастью в госпиталях, отравившись "спасительным" газом.

Отец одного из удачливейших международных авантюристов прошлого века, Тивадар Сорос, переживший нацистскую оккупацию, сказал однажды очень точную фразу: "Удивительно, как легко люди переносят чужие страдания". Так что нет абсолютно ничего нового в том, что после штурма мои и ваши соседи с облегчением выдохнули: "Лучше все-таки 100 погибших, чем 1000". Конечно, ведь они-то, наши соседи, так испереживались за эти дни, сидя у телевизоров. А теперь - "Слава Богу, все кончилось!".

А уж в заявлениях представителей спецслужб о том, что "10 % убитых заложников – это международная норма" и подавно ничего странного нет: спецслужбам все-таки кушать хочется, а не под суд.

Но вот более пытливым кремлевским и околокремлевским политикам, спорящим сейчас на закрытых совещаниях о том, "мало" все-таки или "много" погибло заложников в ходе штурма, можно предложить очень простой способ это вычислить.

Помните, как несколько депутатов (числом, кажется, не более двух) предложили заменить заложников собой? Так вот, если по-честному, то заменить всех невинных жертв собой должны были не они, а тот человек, который больше всех в стране получил выгоды от войны в Чечне. Догадались, как фамилия человека? Правильно: Путин Владимир Владимирович. Ведь именно его три года назад новая война в Чечне сделала президентом, подняв копеечный рейтинг аппаратно назначенного регента до заоблачных высот вождя.

Так вот, для чистоты эксперимента кремлевское сообщество должно было бы в пятницу, перед штурмом, просто послать Путина Владимира Владимировича в захваченный зал со словами: "Володя, любишь кататься – люби и саночки возить". Потому что сколько бы ни погибло в ДК заложников, КАЖДЫЙ из них - без преувеличения - расплатился собственной жизнью за политику, которую проводит Путин в Чечне.

И вот если бы он, наш кабинетный герой Путин, всех этих невинных людей заменил собой и отважился бы встретиться со своим "врагом" лицом к лицу, вот тогда сегодняшние академические споры в высоких кабинетах о "допустимых пропорциях жертв" приобрели бы хоть какую-то жизненность. Дискуссии звучали бы, скажем, так:

- Слушайте, да что же этот ваш спецназ натворил?! Нашему президенту голову оторвало!

- Ну, знаете, это вполне в пределах мировых норм. Голова ведь это всего 10 % от тела президента...

За два дня до штурма российские телевизионщики брали интервью у одного из депутатов израильского Кнессета и неосторожно брякнули: "Скажите, а что бы делало израильское правительство, если бы у вас возникла такая ситуация?". У еврея даже глаза на лоб полезли от изумления: "Да вы что?! У нас вообще по определению не могла возникнуть такая ситуация! Чтобы 50 вооруженных "коммандос" в центре столицы беспрепятственно проникли в здание театра – это же невозможно! Я не знаю, как ваши спецслужбы их пропустили!"

Он "не знает", зато мы все хорошо знаем. Точно так же, как все три года, прошедшие с момента взрывов жилых домов – то есть после начала террористической войны - вместо того чтобы гарантировать гражданам защиту от терактов, столичные менты регулярно выбивали на улицах взятки у моих коллег-журналистов "кавказской наружности". Точно так же, как мою подругу-еврейку, сотрудницу иностранного телеканала, ночью, когда она возвращалась с работы, "антикавказский рейд" спьяну принял за азербайджанку и потребовал расплатиться "любовью" за то, чтобы ее отпустили домой.

Ведь заместитель министра внутренних дел Владимир Васильев совершенно искренне признался нам на днях с телеэкрана: "Силы у органов правопорядка - не резиновые". И я прекрасно понимаю: после всего вышеописанного сил на эффективную антитеррористическую деятельность у них, конечно же, не осталось.

Что же касается президента, то после терактов трехлетней давности, продолжая в Чечне жестокую силовую операцию, не оказаться готовым к новым терактам в собственной столице можно было только в одном случае: если он вообще был на сто процентов уверен, что совершать эти теракты просто некому.

Словом, после этого звучавшие накануне штурма призывы представителей спецслужб запретить журналистам давать какую-либо информацию о событиях в ДК и "дать профессионалам сделать свою работу" - это уж как-то совсем перебор. Свою работу спецслужбы уже и так сделали, пропустив вооруженный отряд в здание ДК. А потом – доделали, убив "минимум заложников". Или, по версии нашего президента, прозвучавшей в телеобращении, "сделав почти невозможное – спася жизни сотен, сотен людей".

Впрочем, у всей этой истории, безусловно, есть и свои плюсы. Нет, не для погибших, конечно, для других. Как в 1999 году Путин-политик должен был благодарить тех, кто устроил взрывы жилых домов, потому что это помогло ему стать президентом, так и теперь карты опять ложатся в его пользу. Ведь теперь он еще крепче подружится с международным клубом антитеррористов во главе с США, которые теперь уж точно надолго прекратят зудить по поводу нарушений прав человека в Чечне.

О'кей, казалось бы – прекрасный момент: избавившись от придирок международных правозащитников, быстренько "зачистил" Чечню – и все. "Нет" - войне, "да" - миру. Но готова поспорить с Путиным хоть на целый шекель: никакого мира в Чечне он даже после этого не установит. Потому что, похоже, Чечня у нас сознательно превращается в какую-то гигантскую государственную безотходную фабрику. Примерно как в сталинское время ГУЛАГ. Заодно и реформу в армии проводить никакую не надо. Плохо, конечно, эта фабрика работает, но на жизнь пока хватает. Если, конечно, не считать десяти процентов.

Все статьи по теме