Cуть острого конфликта вокруг проблемы-2008 в последние два года определилась окончательно. Операция "Наследник-2008" принципиально отличается от операции "Наследник-2000".

Наследника 2000 года надо было продавать народу, 100 миллионам избирателей. Все помнят, что для этого пришлось устраивать известным организаторам проекта "В.В. Путин".

Наследника-2008 никому продавать не надо. Пипл уже приведен в соответствие и все схавает, да у него никто и спрашивать не будет. Договариваться надо со своим ближайшим окружением - 5-10 cоратниками, составляющими ядро бригады. Вот здесь-то и возникают проблемы.

Впервые конфликт вывалился из-под черчиллевского ковра наружу весной 2005 года, когда вдохновенный певец сечинской группировки (он же в девичестве директор по связям с общественностью березовского ОРТ) Алексей Пушков дерзновенно замахнулся на Наше Всё, обвинив его в усталости и нежелании бороться за власть в 2008 году и призвав "обрубить щупальца оппозиции уже сейчас, иначе топор может оказаться в других руках".

Cкандал в благородном питерском семействе на время удалось замять. Владимир Путин сумел успокоить ближний круг соратников и бизнес-партнеров разговорами о том, что он остается в строю, что в крайнем случае можно, формально не нарушая Конституцию, вернуться на престол не через четыре года, а через четыре месяца и т.д. Но постепенно окружению открывалась страшная правда - он действительно хочет уйти. Давно, усталый раб, замыслил он побег.

Летом 2006 года (прямо июньские иды какие-то) они снова решились на открытое выступление. На этот раз с топором носился целую неделю уже не г-н Пушков, а фигура во всех отношениях более крупная - генпрокурор Владимир Устинов. Пришлось его темной ночью спускать в сортир, откуда он через неделю благополучно воскрес в белоснежном генеральском мундире и с ореолом мученика, пострадавшего за "правду".

Вся эта история подтверждает, что в бригаде установилось определенное равновесие сил. "Начальник" не может там просто приказывать, распоряжаться и тем менее назначать наследников. Об условиях своего ухода он должен договариваться - если сможет, конечно, - со своими партнерами.

Обычно его стремление уйти объясняют довольно банальной причиной. Еще молодому и, видимо, хорошо обеспеченному мужчине чертовски хочется поработать этак лет двадцать Абрамовичем. В конце концов, как верно подметил наш куршевельский страдалец, должны же мы, русские люди, компенсировать себя за десятилетия трагедий и лишений.

Этот мотив несомненно присутствует в сознании мальчика из питерской коммуналки, но он вовсе не центральный. Г-н Путин прекрасно понимает беспощадные законы системы, которую он выстраивает шаг за шагом последние семь лет. Если он делает последний шаг и соглашается на третий срок, то это срок пожизненный. Он переходит в новое экзистенциальное качество, он входит в мир теней, из которого уже нет выхода. Cлепящая тьма Кремля поглощает его навсегда. Он уже не только никогда не станет Ромой или Вовой Абрамовичем. Он уже никем и ничем больше не станет. Как сказал бы Александр Григорьевич Лукашенко жить он будет плохо, но недолго.

Товарищ Сталин в конце двадцатых годов мог бы еще, если б захотел, перейти на работу в Институт красной профессуры читать курс "Марксизм и национальный вопроc" или уехать на родину в Грузию выращивать на досуге виноград и делать собственное вино. Да мало ли есть интересных занятий на свете. Но уже через несколько лет хозяин одной шестой света, уйдя добровольно со своего поста, мог бы дойти только до ближайшей стенки. И так двадцать долгих лет, пока дорогие соратники все-таки не нашли его лежащим сутки без сознания на полу в собственной моче. А ведь у него недаром подпольная кличка была "Сталин". Поэтому он и продержался так долго.

Но вернемся к нашему сегодняшнему герою. Дмитрий Медведев и Сергей Иванов, которые его бы вполне устроили, категорически не принимаются бригадой. В отчаянном цейтноте у него осталось две этюдных заготовки.

- Вот вам железный нарком, православный Лазарь Моисеевич, чекист-бизнесмен, покровитель спорта, член правления кооператива "Озерки" cо дня основания.

Не хотят Лазарь Моисеича. Cлишком крут и много о себе понимает.

- Хорошо, слабенького подберем. Бабу поставим. Она тут посидит немного, полгодика максимум. А я в Питере председателем Конституционного суда пока перебьюсь.

Не верят Станиславские в штатском. Знают, что не вернется. А кроме того, баба она и есть баба. А если в один прекрасный весенний день в президентской охране появятся два молодых белокурых красавца - братья Петуховы - и так неистово начнут перераспределять нефтегазовые потоки через матушкину опочивальню, что и новоиспечённому председателю КС придется, как когда-то его учителю удирать на санитарном самолетике в Хельсинки?

Чем упорнее он пытается уйти, тем больше они начинают его ненавидеть. Он это чувствует, и тем сильнее и отчаяннее ему хочется освободиться и уж во всяком случае никогда не вверять свою жизнь и судьбу этим людям. И так по нарастающей развиваются их отношения. Но за пределами ближнего круга у него никого нет. Там выжженная им пустыня, в которой маршируют десятки тысяч "наших" в футболках с его портретом.

Два юнговских архетипа навсегда отпечатались в детской психике будущего президента. Они часто прорываются из его подсознания на вербальный уровень. Загнанная в угол крыса и мальчик, крепко сжимающий конфетку в потном кулачке.