статья Сигнал для преемника

Илья Мильштейн, 17.09.2004
Борис Ельцин. Фото с сайта www.guardian.co.uk

Борис Ельцин. Фото с сайта www.guardian.co.uk

Голос Истории звучит негромко, недолго, немного разочаровывающе. Тяжелейшие дни. Нет слов. Общая вина и общее горе. Есть возможность сообщить свои мысли лично Владимиру Владимировичу. Краткий пересказ мыслей самого Владимира Владимировича, всем известных: мы – другая страна... не можем позволить себе вялости, безответственности и беспечности. И лишь в самом конце, в последнем абзаце, два-три внятных политических высказывания. Почти в повелительном наклонении. Мы не позволим себе отказаться от буквы, а главное, от духа той Конституции, которую приняла страна на всенародном референдуме в 1993 году... Удушение свобод – победа террористов... Стоять плечом к плечу со всеми цивилизованными странами мира.

Собственно, в этих репликах весь смысл скуповатого ельцинского монолога, который в "Московских новостях" назван интервью. Борис Николаевич не согласен с Путиным. Он против антиконституционных загогулин второго президента РФ. Он против удушения свобод как основы политики двух путинских пятилеток. Он против антизападной истерии, развернувшейся в эти дни на нашем политическом Олимпе. Это сказано ясно, определенно, строго.

Однако что с того, что против? Вспомним: Ельцин категорически возражал против сталинского гимна, учрежденного наследником на обломках Глинки, – не помогло. Ельцин не раз заявлял после отставки, что встречается с Путиным и делится с ним своими соображениями: чем дальше, тем трудней было в это поверить, теперь уж совсем не верится. Наконец, политический вес этих двух политиков ныне обратно пропорционален весу физическому. Борис Николаевич ушел, смахнув слезу и попросив прощения у непреклонного электората. Владимир Владимирович популярен и безальтернативен даже сегодня, после Беслана. Типичная российская история: тот, кто пришел дать нам волю, проклят и забыт. А мелкий тиран и реставратор машет совиными крылами как заведенный.

Иными словами, ельцинские советы и предостережения наверняка не будут восприняты Путиным. Напротив, скорее возымеют обратное действие: обидчивый наследник лишь укрепится в сознании своей правоты и продолжит успешное замораживание России. Пока жив, Борис Николаевич обречен наблюдать за тем, как медленно, но неуклонно уничтожаются все его политические завоевания. Вынужден молча, лишь изредка и коротко откликаясь, все это терпеть. И если его завтра опять спросят о 1999 годе, он опять скажет: я не жалею, что "выбрал" Владимира Владимировича. В самом деле, чего уж там жалеть.

Другое дело – История. В ней, всегда справедливой посмертно, самый первый президент России навсегда пребудет победителем, что бы ни натворил в оставшееся время самый второй президент РФ. Ибо смысл Истории – движение народов к свободе, и тут Борис Николаевич конкурентов не ведает. Останется в учебниках, конечно, и Путин – но мелким, как его душа, шрифтом, в конце грустного абзаца про смутные злодейские времена, без лупы не разберешь.

Должно быть, Ельцин догадывается об этом, оттого и молчит, и неохотно роняет слова, когда уж совсем подопрет, и вновь уходит в немоту, в бездействие, в Историю. Он сегодня опять проиграл. Он завтра обязательно выиграет. А кадровые рокировочки, болезненные ошибки, мучительные разочарования – эти мысли он оставит при себе. Это не для газеты. Может быть, для дневника или магнитофонной ленты. "Бояться автору нечего – он умер лет сто назад". Впрочем, он и не боится, и жив-здоров, и красноречив даже в своем молчании – насколько позволяют нервы, темперамент, закулисные договоренности, историческая роль.

Илья Мильштейн, 17.09.2004


новость Новости по теме