Члены Общественной палаты считают нужным изъять дела о преступлениях на почве национальной ненависти из ведения суда присяжных. По мнению членов ОП, "российское общество подвержено настроениям ксенофобии и нетерпимости в отношении иностранцев с темным цветом кожи, и присяжные заседатели переносят эти настроения в судебную комнату, что создает не лучшую ситуацию для выноса решения по делу". Предложение оценивают юристы Михаил Федотов и Генри Резник, правозащитник Светлана Ганнушкина, эксперт по проблемам ксенофобии Александр Верховский, политолог Денис Драгунский.

Александр Верховский, руководитель информационно-аналитического центра "Сова":

Нет, я не считаю такое предложение правильным. Оно основано на подозрении, что присяжные могут быть пристрастны из-за своих ксенофобских взглядов. Но в обществе вообще существует множество предрассудков, и обвиняемый, как правило, под какой-то из них обязательно подпадает. И всегда можно предположить, что присяжные будут к нему пристрастны. Это относится к любому процессу, а не только к делам по мотивам национальной ненависти. Тогда нужно сразу отменять суд присяжных – чего там...

На самом деле существуют процедуры более внимательного выбора присяжных, процедура отвода присяжных, если есть сомнения в их беспристрастности. Зачем изобретать велосипед? Да и опыт не подтверждает того, чтобы присяжные были как-то особенно склонны к ксенофобии. Это скорее предрассудки по поводу суда присяжных – кстати, довольно распространенная вещь.

Надеюсь, что комиссия ОП не ставила целью подорвать институт присяжных. Хотя подобное решение может привести именно к таким последствиям. Понятно, что было желание что-то исправить, но тут явно погорячились.

Михаил Федотов, заслуженный юрист РФ, секретарь Союза журналистов:

Я согласен с тем, что в нашем обществе уровень ксенофобии фантастически высок и ужасающе вырос за последние годы. Но я бы поостерегся делать подобные предложения. Потому что далее могут последовать предложения исключить суд присяжных и в других категориях дел. Например, "давайте не будем использовать суд присяжных в тех случаях, когда муж бьет жену: ведь у нас в обществе так привыкли к тому, что бьет - значит любит".

Мне кажется, что лечить болезнь такими средствами значит только загонять ее вглубь. Проблема есть, но ее решение лежит в не этой плоскости. Нужно не ограничение сферы деятельности суда присяжных, а его совершенствование. Нужно чтобы судебная реформа, которая только-только начата, продолжилась.

Светлана Ганнушкина, председатель комитета "Гражданское содействие":

Я уверена, что это неправильное решение. И не уверена в том, что если правильно подбирать присяжных, то они будут выносить "правильные решения". В конце концов, существуют способы отмены решения суда присяжных, если есть весомые сомнения в их объективности. По моему мнению, пусть лучше суд присяжных кого-то незаслуженно оправдает, чем наш "профессиональный" суд признает виновным невиновного.

А общество нужно просто приучать к суду присяжных, его нужно воспитывать. При такой зависимости суда, какая есть в нашей стране, суд присяжных - единственный разумный выход. И отстранять присяжных от какой-то категории дел нельзя. Что это за подход – тут общество может судить, а тут не может, не доросло еще?

Кроме того, на какой бы почве ни было совершено убийство, это все же убийство, и если есть сомнения в том, что именно обвиняемый его совершил, это в первую очередь показывает недоработку следствия, а не предвзятость присяжных.

Cуд присяжных воспитывает не только общество, но и следствие и прокуратуру – присяжным нужно убедительно доказать вину подсудимого. И кстати, я не думаю, что наше общество (и его представительная часть – присяжные) отличаются каким-то особенным уровнем ксенофобии. Думаю, что если бы в том деле, на которое ссылается комиссия ОП (когда присяжные в Петербурге оправдали обвиняемых в убийстве конголезского студента. - Ред.), следствию удалось неопровержимо доказать, что судят виновного, то присяжные бы согласились бы с доводами обвинения. Видимо, доказательная база была чрезвычайно слабой – вот что является проблемой нашего правосудия, а не "незрелость общества".

Денис Драгунский, научный руководитель Института национального проекта "Общественный договор":

Я считаю, что это неправильно. Известно, что многие работники милиции, прокуратуры и суда - всей системы правоохраны и правоприменения – политкорректностью не страдают. Есть множество примеров, когда эти люди без всяких присяжных отказывались возбуждать дела на национальной почве, или оправдывали виновных в таких преступлениях, или выносили слишком мягкие приговоры именно в таких случаях. Ну раз так, то Общественная палата должна быть последовательной и призвать к отмене деятельности суда, прокуратуры и милиции по этим делам, потому что там также работают люди, страдающие ксенофобией.

Что же дальше? По-видимому, взамен суда люди, замеченные в ксенофобских настроениях, должны подвергаться линчеванию членами Общественной палаты.

Но я все-таки думаю, что Общественная палата должна направить свои усилия не на такие экстравагантности. Ей бы вспомнить, как в Киеве в 1911 году присяжные - простые люди – оправдали Бейлиса в деле, которое гремело на всю страну, и победили своим здравым смыслом весь напор и антисемитской прессы, и экспертов обвинения, которые доказывали, что евреи пьют кровь младенцев. Нам бы дойти до уровня народного сознания 1911 года – вот это хорошая задача для Общественной палаты.

Генри Резник, президент Московской городской коллегии адвокатов, член Общественной палаты:

Я очень сожалению, что мои коллеги по Общественной палате не проконсультировались со мной, человеком более компетентным в этом вопросе, чем мои коллеги-общественники.

Уровень ксенофобии у простых людей не выше, чем у профессиональных судей, а вот независимость их от власти и прокуратуры существует выше, чем у судейского корпуса. Претензии надо предъявлять прокуратуре, которая не умеет доказывать вину в настоящем состязательном процессе.

Кроме того, судить со стороны о доказанности обвинения крайне рискованно. Присяжным бываент виднее. Напоминаю, присяжные в Питере признали недоказанным обвинение в отношении одного из обвиняемых в убийстве таджикской девочки. А сейчас выясняется, что нападение было, возможно, совершено другими людьми.

Надо помнить, что благодетельный принцип, который ныне является у нас конституционным, – презумпция невиновности - предполагает, что сомнения в вине истолковываются в пользу обвиняемого.

Надеюсь, в следующий раз мои коллеги будут более осмотрительны и не станут руководствоваться не вполне понятными эмоциями и установками, а учитывать специфику состязания в уголовном суде.