Гроб с останками русской императрицы Марии Федоровны доставлен в Россию на борту датского военного корабля для перезахоронения. Упокоится ли наконец ее душа рядом с мужем Александром III и сыном Георгием? Кому и для чего понадобилось тревожить прах усопшей 78 лет назад, отпетой по православному обряду и погребенной со всеми подобающими почестями царицы?

Урожденная принцесса Дагмар, крестившаяся в России именем Мария Федоровна, прожила долгую и трудную жизнь, претерпев множество испытаний, будто писаных ей на роду. Будучи просватанной невестой, она схоронила жениха - старшего сына Александра II, наследника престола Николая Александровича; скончался, не прожив и года, ее первенец Александр; свекор, убитый народовольцами, умер на ее глазах в страшных мучениях; в расцвете лет, 49-летним мужчиной могучего телосложения сошел в могилу ее муж, император Александр III; в 28 лет отдал Богу душу ее второй сын Георгий; а после большевистского переворота пришел черед и младших сыновей - Николая и Михаила, - внучек и внука. Родившись в канун европейских революций 1848 года, она стала свидетелем гибели Российской империи и истребления членов царствовавшего дома.

В ее незаурядном характере сочетались властность и женственность. Великий князь Константин Константинович, известный как поэт К.Р., запечатлел ее в нежно-мечтательных стихах:

На балконе, цветущей весною,
Как запели в садах соловьи,
Любовался я молча тобою,
Глядя в кроткие очи твои.

Тихий голос в ушах раздавался,
Но твоих я не слушал речей:
Я как будто мечтой погружался
В глубину этих мягких очей.

Наделенная энергичным темпераментом и жаждой деятельности, вдовствующая императрица играла значительную роль в государственной жизни в последние годы царствования Николая II. Сегодня о Марии Федоровне пишут в умильном тоне, стараясь обходить острые углы - такие, как ее взаимоотношения с императрицей Александрой Федоровной. Надо прямо сказать: Мария Федоровна невзлюбила невестку и считала ее источником многих бед, постигших империю. Ей претил мистицизм царицы, расколовший дом Романовых. Царицу-мать одолевали страшные предчувствия: вокруг нее зрел великокняжеский заговор, и она боялась, что ее сыну уготована судьба императора Павла. Она говорила приближенным, что императрица "должна устраниться. Как это будет - не знаю, но будет... Может, А.Ф. сойдет окончательно с ума, может быть, пойдет в монастырь или вообще пропадет!" Так передает в своих записях монолог Марии Федоровны придворный историограф, свитский генерал Дубенский.

По счастливому стечению обстоятельств ей удалось избежать страшной участи других членов царской семьи. Ее племянник, английский король Георг V, похожий на Николая II как однояйцевый близнец, эвакуировал из Крыма Марию Федоровну и семьи уцелевших Романовых на военном корабле. На склоне лет ей довелось испытать унизительное положение бедной родственницы при британском и датском дворах. В это трудно поверить, но другой ее августейший племянник, датский король Христиан X, требовал от тетки экономить электричество. Американские дети знают ее по мультфильму "Анастасия", где она узнает в самозванке младшую внучку. Это отголосок легенды о том, как Анна Андерсон, выдававшая себя за чудом спасшуюся русскую царевну, будто бы опоздала встретиться с императрицей.

Кончина Марии Федоровны в октябре 1928 года, за которой в январе 1929 последовала смерть великого князя Николая Николаевича, стала гранью, за которой имперская Россия прекратила существование не только как реальность, но и как политический проект.

Тело Марии Федоровны покоилось все эти годы в Роскильдском кафедральном соборе, который с XV века служит усыпальницей датских королей, рядом с отцом Христианом IX и матерью королевой Луизой. И вот теперь вдруг оказалось, что лежит покойница не там, где следовало бы.

В перезахоронении знатных покойников ничего необычного, конечно, нет. Но все же совершается оно лишь в определенных случаях - либо тогда, когда останки покоятся в неподобающем месте, а погребение было совершено без положенных обрядов, либо с целью возвращения праха на родину. Случай Марии Федоровны не попадает ни в первую, ни во вторую категорию. О недостатке уважения к ее гробу говорить не приходится - вместе с нею в Роскильде погребены 20 королей и 13 королев. Прожив в России более полувека, императрица оставалась датчанкой - вела по-датски личный дневник, скучала по Дании.

Советскую власть в свое время обуял раж перезахоронений по идеологическим, политическим и престижным соображениям. Знаменитых покойников - Гоголя, Левитана, Ермолову - свезли в советский некрополь, на Новодевичье. И впрямь: разве прилично певцу русской природы Исааку Левитану лежать на Дорогомиловском еврейском кладбище? Тех, кто уже покоился на Новодевичьем, рассортировали по профессионально-производственному признаку: кости Чехова и Книппер выкопали и положили на участок МХАТа. Хотели перевезти из Англии прах Карла Маркса, но затее воспротивились его политически несознательные потомки.

Приходится признать, что перезахоронение останков Марии Федоровны относится к этой категории: его устроили по политическим и идеологическим мотивам и нисколько не скрывают этого. Идея перезахоронения Марии Федоровны осенила, как заявляет он сам, ее внучатого племянника Николая Романовича. Его младший брат Дмитрий всецело поддержал инициативу. Однако чересчур отдаленное родство с покойной заставило братьев обратиться к старшему на сегодняшний день потомку Александра III и Марии Федоровны, их правнуку Михаилу Андреевичу, живущему в Австралии.

Михаил Андреевич и написал письмо королеве Дании Маргрете II, которая приходится Марии Федоровне двоюродной правнучкой. Вопрос перешел в сферу межгосударственных отношений. Появились сведения о "последней воле" покойной императрицы, будто бы пожелавшей лежать после смерти в Петропавловском соборе. Сообщение об этом стоит первым в специальном разделе вебсайта ИТАР-ТАСС, его в один голос повторяют представители и МИДа, и Московской патриархии. Тем не менее сведения эти не соответствуют действительности: завещания Марии Федоровны не обнаружено, достоверных свидетельств о том, что покойница желала этого, не существует. И напротив: по меньшей мере одна родственница, Ольга Куликовская, вдова внука Марии Федоровны, сына ее младшей дочери Ольги Александровны Тихона, категорически отрицает наличие "последней воли". Можно оспаривать, как это делает Николай Романович, правомочность этих заявлений, но не считаться с ними трудно.

В отсутствие ясно выраженной последней воли и в условиях спора потомков о степени своего родства с покойницей (не говоря уже о том, что все они родились в неравнородных браках и не могут выражать официальную позицию династии, на что порой претендуют) останки Марии Федоровны лучше всего было бы оставить на месте. Конечно, веским могло быть слово главы дома Романовых. Но такого общепризнанного вождя у потомков русских самодержцев, разбросанных по всему свету, сейчас нет.

На самом деле вопрос решали высшие должностные лица Дании и России не то что без учета посмертной воли покойницы или мнений родственников, но и без малейшего понятия о метафизическом, духовном смысле совершающегося события. О том, что перезахоронение должно послужить сиюминутным политическим видам двух стран, не стесняются заявлять ни российские, ни датские чиновники.

"Мероприятие, - говорит заместитель министра иностранных дел РФ Виктор Титов, - способно дать хороший заряд для поступательного развития всего комплекса российско-датского сотрудничества". Мероприятие. Надо иметь приходно-расходную книгу вместо души, чтобы заявить, как заявил министр культуры РФ Александр Соколов, приехавший в Копенгаген сопровождать гроб, что Москва "накопила позитивный опыт в вопросах перезахоронения". Только и остается продолжить фразой гробовых дел мастера Безенчука: "А "Нимфа", туды ее в качель, разве товар дает?"

Дело совершенно ясное: российско-датские отношения в последние годы вконец испортились вследствие принципиальной позиции Копенгагена в чеченском вопросе. Своей низшей отметки термометр достиг в октябре 2002 года, когда в связи с отказом датских властей экстрадировать в Россию Ахмеда Закаева и проведением в датской столице Всемирного чеченского конгресса Владимир Путин отменил свой визит в Данию, где должен был пройти саммит Россия-ЕС. Кремль записал Данию в пособники международных террористов, один за другим посыпались грозные демарши. Но Данию на испуг не возьмешь. Датчане на протяжении своей бурной истории не раз доказывали, что у них собственная гордость.

Когда пыль осела, оказалось, что отношения надо чинить. Останки Марии Федоровны подвернулись как раз кстати: событие идеологически вроде бы нейтральное, тут тебе и имперская ностальгия, и вековые связи двух монархий, и европейское измерение, и повод собрать в Питере венценосных особ. Никаких иных разумных причин перезахоронения нет.

Параллельно произошла смена главных действующих лиц, выступающих от имени дома Романовых. "Кирилловцы" оказались в стороне. Те, кого при Ельцине Россия признавала легитимными наследниками престола, - внучка самопровозглашенного "императора в изгнании" Кирилла I Мария Владимировна и ее сын "великий князь" Георгий - оттеснены Николаем и Дмитрием, правнуками великого князя Николая Николаевича, третьего сына императора Николая I. "Николаевичи", как принято называть эту ветвь в генеалогической литературе, - люди амбициозные. Именно Николай Николаевич был главным конкурентом Кирилла. Не признала своего племянника Кирилла императором и Мария Федоровна. Уж не готовит ли нам Кремль новый национальный проект в виде нового наследника? Правда, упоминавшиеся выше Михаил Андреевич и Дмитрий Романович бездетны, но у Николая Романовича трое дочерей, есть и внуки.

Императрица Мария Федоровна не впервые становится разменной фигурой в чужой политической игре. В ноябре 1922 года она неожиданно приняла решение переехать из Дании на Британские острова, где королевой в то время была ее сестра Александра. Об отъезде ее настоятельно просил ее кредитор, директор Датской Восточно-Азиатской пароходной компании Ханс Нильс Андерсен - он инвестировал до революции большие средства в России и рассчитывал вернуть их после признания Данией правительства большевиков. Но Москва, точно так же, как в случае с Закаевым, косо смотрела на присутствие в Дании императрицы. Едва она уехала в Англию, в Копенгагене была тотчас закрыта миссия царской России и наркоминдел большевиков Георгий Чичерин получил предложение восстановить дипломатические отношения.

"Это все Божья милость, - написала когда-то Мария Федоровна сыну Георгию, - что будущее сокрыто от нас и мы не знаем заранее о будущих ужасных несчастьях и испытаниях". Ее преданный друг, капитан-лейбгвардеец Павел Булыгин, помогавший по ее распоряжению следователю Соколову вести следствие по делу о расстреле царской семьи (он добирался до Сибири кружным путем, из Крыма через Англию, Порт-Саид, Аден, Цейлон, Гонконг и Японию), еще в 1920 году посвятил ей исполненные светлой горечи строки, где чуть не каждое слово написал с прописной буквы и где опять появились эти, видно, и впрямь неотразимые очи:

И верю я, что Ангел Утешитель,
Собравши слезы Царственных очей,
Их отнесет в Священную Обитель,
И Сам Христос, Великий Искупитель,
Утешит скорбь и боль души Твоей.

Он знал, что царя и его семейства нет в живых. Но царица-мать отказалась принять следователя Соколова и не коснулась коробки с вещественными доказательствами. Она не хотела, не могла заставить себя поверить в зверскую расправу.