Идентификация фрагментов тела человека, "похожего на Шамиля Басаева", в тупике. Звезды российской судмедэкспертизы не могут дать четкого ответа на конкретный вопрос: является ли останками отечественного террориста номер один то, что им представлено на исследование. О чем в начале ноября в витиеватых выражениях сообщил начальник отдела судебно-медицинских, молекулярных, научных и экспертных исследований Российского центра судебно-медицинской экспертизы профессор Павел Иванов. Хотя, по его словам, "об этом можно будет сказать однозначно, это вопрос времени, он будет решен". "Решают" уже пятый месяц.

"Был мощный взрыв, произошло сильное фрагментирование тела, обгорание и обугливание останков", – оправдывался профессор. И вообще, все было бы много проще, если бы имелись материалы для сравнительного анализа. Но "у нас нет образца крови Шамиля Басаева, и я не знаю, у кого он может быть; наверное, он сам постарался, чтобы его и не было ни у кого". Так что придется обойтись, по словам эксперта, косвенной идентификацией – опосредованно, используя знание законов наследственности. В переводе на нормальный язык это означает: не существует никаких юридических доказательств того, что Шамиль Басаев мертв.

Сегодня вся эта история выглядит почти мистификацией. 10 июля этого года устами директора ФСБ Николая Патрушева заявлено: в ходе спецоперации в Ингушетии уничтожен Шамиль Басаев. Когда о таких вещах говорят на столь высоком уровне, естественно, испытываешь доверие, но поскольку о смерти этого террориста сообщалось не единожды и всякий раз это оказывалось липой, хотелось веских доказательств.

Напомню, официальные источники поведали: "Тело террориста было обезглавлено взрывом, однако по характерным приметам было сделано предположение, что это не кто иной, как Шамиль Басаев". Сообщалось, правда, что от тела Шамиля остались только фрагменты. Но тогда каким образом почти моментально пришли к выводу, что это именно Басаев?

11 июля официально сообщили, что идентификация останков террориста Шамиля Басаева по ДНК может быть проведена в течение месяца, поскольку обычно на такую экспертизу уходит, по словам экспертов 124-й центральной лаборатории медико-криминалистической идентификации Министерства обороны РФ, от недели до месяца.

Какое-то время шел разговор о дактилоскопии: говорилось, что удалось откатать качественные отпечатки пальцев (пальцы, значит, остались?), которые вполне подходят для идентификации. Однако тут же была запущена и неутешительная информация, что толку от этого мало, поскольку, мол, гражданин Басаев не был судим и вообще никогда не задерживался, так что отпечатки пальцев у него не брались.

С 12 июля государевы люди, словно по команде, на время вдруг вообще перестали говорить на тему Басаева. Впрочем, команда была. Как еще расценить слова министра обороны России Сергея Иванова, как раз 12 июля и заявившего, что считает нецелесообразным идентификацию останков Шамиля Басаева, поскольку "никаких, ни малейших сомнений в том, что Басаев уничтожен, нет. Поэтому возникает вопрос: а стоит ли вообще проводить идентификацию?"

Мало кто в те дни обратил внимание на мимолетную реплику руководителя оперативно-следственной бригады, ведущей дело о теракте в Беслане, Александра Солженицына, сказавшего, что пока вообще нельзя утверждать, что был уничтожен именно Басаев, да и вообще, все сообщения о его гибели – на совести... СМИ. Когда изумленные журналисты поинтересовались у следователя, в каком издании работает по совместительству спецкором директор ФСБ Патрушев, рапортовавший президенту об уничтожении Басаева, следователь лишь пожал плечами: "Может, у него есть какая-то своя информация?"

18 июля почти незамеченным прошло сообщение, что процедура идентификации останков "человека, похожего на Басаева" зашла в тупик. Визуально опознание невозможно – от тела, как выясняется, не осталось практически ничего. О генетической экспертизе уже говорят сквозь зубы.

26 июля заместитель генпрокурора по Южному федеральному округу Иван Сыдорук оптимистично сказал: Генеральная прокуратура России располагает сравнительным материалом для идентификации останков Шамиля Басаева, уже назначены то ли 18, то ли 19 различных экспертиз. 30 июля очень сдержанно на эту тему высказался Патрушев. В Томске, после совещания в рамках Национального антитеррористического комитета, глава ФСБ был довольно откровенен: "Я думаю, что идентифицировать останки Басаева уже никто не сможет, — такие останки идентифицировать невозможно". И до осени тема была закрыта. Лишь 25 сентября все тот же Иван Сыдорук вяло пролепетал что-то про генетическую экспертизу, которая все еще "проводится".

Как-то слишком много в этом деле загадок. Ведь отпечатки пальцев Басаева и его генный материал вряд ли так уж недоступны для "компетентных" служб России. Да, Шамиль Салманович Басаев никогда официально не сидел. Однако известно, что в бытность столичным студентом в конце 1980-х годов он не раз подвергался приводу в милицию, а тогда у задержанных, особенно у выходцев с Кавказа, нередко снимались отпечатки пальцев для сверки в базе данных. Уж хотя бы однажды дактокарту сделать наверняка могли. Куда же она делась?

Наш фигурант мог засветиться и позже - когда установил доверительный контакт с военной разведкой (есть основания полагать, что такая связь, по крайней мере в 1992–1993 гг., существовала). Эта служба уже давно, со времен афганской войны, практикует забор генного материала у своих оперативных сотрудников и агентов (как и дактилоскопию) – как раз для того, чтобы можно было идентифицировать погибшего. Или ликвидированного.

Так что: никакого Басаева 10 июля этого года не убивали, а вся шумиха вокруг его мнимой смерти - не более чем операция прикрытия? Не исключено. Г-н Басаев исчез из поля зрения ко всеобщему удовлетворению – и, возможно, к своему собственному. Просто пришла пора уходить, а лучше сделать это "мертвым", закрыв разом все вопросы. В том числе и проблему идентификации.

Автор - обозреватель журнала "Новое время"