В ходе недавних президентских теледебатов сенатора Джона Маккейна спросили: "Чак Норрис, который поддерживает вашего соперника Майка Хаккаби, заявил недавно, что Маккейн слишком стар для треволнений, с которыми связан пост президента. Что скажете?" Маккейн, которому исполнился 71 год, ответил так: "Тут меня поддержал Сильвестр Сталлоне - пожалуй, скажу ему, пускай разберется с Норрисом". Все весело рассмеялись.

А что, было бы занятно поглядеть на поединок Рэмбо с Уокером! Маккейн довел до логического завершения прием, давно применяемый в американских избирательных технологиях. Речь идет о публичной поддержке, которую оказывают политикам звезды шоу-бизнеса.

Поддержка эта неоценима. Звезды считают своих поклонников миллионами. Никакими страстными предвыборными речами невозможно мобилизовать такой электорат. Например, сенатор Барак Обама своим прорывом во многом обязан теледиве Опре Уинфри, которая, как царь Мидас, превращает в золото все, к чему прикасается. Биллу Клинтону, принимающему энергичное участие в кампании своей жены, далеко до популярности Опры. Кандидатуру Обамы одобрили также Джордж Клуни, Дженнифер Энистон и, разумеется, все афроамериканцы Голливуда начиная Сиднеем Пуатье и кончая Анджелой Бассетт.

Они дают и деньги, но чаще всего распределяют свои взносы поровну между всеми кандидатами Демократической партии, мудро рассудив, что не с руки ссориться ни с одним, - так поступили Майкл Дуглас, Пол Ньюмен, Стивен Спилберг.

Республиканцам из голливудских знаменитостей жертвуют лишь отдельные оригиналы. Но в данном случае не в деньгах счастье - закон ограничивает индивидуальный взнос суммой в 4600 долларов, из которых половину кандидат должен потратить на праймериз, а вторую половину - на всеобщие выборы. Важен прямой, недвусмысленный призыв голосовать за такого-то кандидата. А еще лучше - залучить звезду для участия в мероприятиях своей кампании. Чак Норрис не дал Майку Хаккаби ни копейки, но зато на каждой встрече с избирателями у Майка благодаря присутствию Чака аншлаг.

Феномен этот относительно новый. Он возник тогда, когда по мере общей демократизации общественной жизни изменился социальный статус актерской профессии. Анналы истории не сохранили сведений об участии в предвыборных баталиях актеров древнегреческого театра, хотя сами театральные представления несли значительную пропагандистскую нагрузку: драмы затрагивали злободневные политические вопросы, а в комедиях высмеивались первые лица государства. Среди актеров были звезды, но политики не вели избирательных кампаний в современном смысле слова.

Римских гладиаторов можно приравнять к нынешним звездам спорта, но вопрос об их участии в кампании решался просто: они были рабами и обязаны были забавлять римский плебс к вящей пользе своего владельца. Электоральный потенциал зрелищ, как и дармового хлеба, в полной мере оценил Август - он провел закон, ограничивший число гладиаторских пар на играх, устраиваемых сенаторами, дабы никто не мог соперничать с играми, которые устраивал он сам. Этот административный ресурс Август использовал сполна, о чем с гордостью сообщал в перечне своих деяний:

"Трижды гладиаторские игры я дал от моего имени и пять раз от имени моих сыновей и внуков, в каковых играх сражались около десяти тысяч человек. Дважды зрелище атлетов, отовсюду приглашенных, народу я представил от своего имени и в третий раз от имени моего внука. Игры я устраивал от моего имени четырежды, а через других магистратов двадцать три раза... Травли африканских зверей от моего имени или моих сыновей и внуков в цирке или на Форуме, или в амфитеатрах народу я дал двадцать шесть раз, для которых было доставлено зверей около трех тысяч пятисот" (пер. И. Шифмана). Вершиной шоу-индустрии Рима стало устроенное Августом морское сражение в специально выкопанном водоеме с участием 30 крупных кораблей и трех тысяч человек.

Вероятно, одним из первых в истории, если не самым первым прецедентом участия служителя Мельпомены и Талии в политических событиях, причем в ключевой роли, был случай, записанный Петром Вяземским со слов камергера А.А. Нарышкина. Дело было 28 июня 1762 года - в день государственного переворота, низложившего Петра III.

"В день восшествия на престол Екатерины II, - пишет Вяземский в своей "Старой записной книжке", - прискакала она в Измайловскую церковь для принятия присяги. Второпях забыли об одном: о изготовлении манифеста для прочтения пред присягою. Не знали, что и делать. При таком замешательстве кто-то в числе присутствующих, одетый в синий сюртук, выходит из толпы и предлагает окружающим царицу помочь этому делу и произнести манифест. Соглашаются. Он вынимает из кармана белый лист бумаги и, словно по писанному, читает экспромтом манифест, точно заранее изготовленый. Императрица и все официальные слушатели в восхищении от этого чтения.

Под синим сюртуком был Волков, впоследствии знаменитый актер..."

Вяземский не слишком доверяет свидетельству Нарышкина, однако же в записках небезызвестного деятеля трех царствований А.М. Тургенева имеется косвенное подтверждение этого анекдота.

"При Екатерине, - сообщает Тургенев, - первый секретный, немногим известный, деловой человек был актер Федор Волков, может быть первый основатель всего величия императрицы. Он, во время переворота при восшествии ея на трон, действовал умом; прочие, как-то: главные, Орловы, кн. Барятинский, Теплов - действовали физическою силою, в случае надобности, и горлом привлекая других в общий заговор.

Екатерина, воцарившись, предложила Фед. Григ. Волкову быть кабинет-министром ея, возлагала на него орден Св. Андрея Первозваннаго. Волков от всего отказался и просил государыню обезпечить его жизнь в том, чтобы ему не нужно было заботиться об обеде, одежде, о найме квартиры, когда нужно, чтобы давали ему экипаж. Государыня повелела нанять Волкову дом, снабжать его бельем и платьем, как он прикажет, отпускать ему кушанье, вина и все прочия к тому принадлежности от двора, с ея кухни, и точно все такое, что подают на стол ея величеству; экипаж, какой ему заблагоразсудится потребовать".

В истории США самым убедительным примером актерской агитации следует признать убийство президента Линкольна 14 апреля 1865 года, совершенное в Театре Форда актером Джоном Уилксом Бутом. (Линкольны оставили на тот же вечер ложу на оперу Верди "Сила судьбы", выбрали в итоге веселую комедию, но от судьбы не ушли.) Убийца Линкольна актер Джон Уилкс Бут блистал в шекспировском репертуаре. Сохранилась фотография, на которой он изображен в роли Марка Антония в "Юлии Цезаре", а его родные братья - в ролях Брута и Кассия. (Стоит добавить, что их отца, составившего на лондонских подмостках конкуренцию великому трагику Эдмунду Кину, звали Джуниус Брутус, то есть "Юний Брут". Цезарем, узурпировавшим власть народа, называли Линкольна политические оппоненты. Сколько совпадений!)

Смертельно ранив президента выстрелом в голову, Бут выпрыгнул из ложи на сцену, выкрикнул: Sic semper tyrannis! ("Таков извечный удел тиранов!" - слова, будто бы сказанные Брутом после убийства Цезаря; девиз штата Вирджиния) - и скрылся верхом на ожидавшей его лошади.

Кинематограф дал актерам и актрисам такую популярность, о какой их театральные собратья не смели и мечтать. Звезды немого кино стали законодателями мод, манер, привычек и политических взглядов. Политики не преминули мобилизовать этот ресурс.

В 1920 году президентская кампания республиканца Уоррена Гардинга стала новым словом избирательных технологий. Гардинг не ездил по стране, а вел агитацию из собственного дома в Мэрионе, штат Огайо, - это была так называемая front porch campaign, то есть "кампания с переднего крыльца". Было налажено производство регулярных выпусков кинохроники о последних событиях в кампании Гардинга, фирма Эдисона записывала и распространяла его речи на пластинках, газеты стали освещать перипетии президентской гонки в ежедневном режиме. В кампании кандидата республиканцев приняли участие кумиры публики Дуглас Фэрбенкс и Мэри Пикфорд, звезды Бродвея Эл Джолсон и Лилиан Рассел. Избиратели были ошеломлены таким натиском и сами ехали в Мэрион толпами - за несколько месяцев там побывало свыше 600 тысяч человек.

Гардинг одержал убедительную победу. Однако сегодня в рейтинге американских президентов он занимает одно из последних мест. В том-то и штука. Почему, собственно, избиратель должен верить мнению Эдди Мерфи или Барбры Стрейзанд? Чем они умнее нас? Да ровно ничем, даже совсем напротив. Если посмотреть их биографии, то выяснится, что та же Стрейзанд одолела лишь среднюю школу, а поп-дива Шер бросила учиться в девятом классе, Мартин Шин провалился на вступительных экзаменах в университет, а Майкл Мур ушел с первого курса.

Эти люди живут в искусственном мире "фабрики грез" и видят мир лишь из окна лимузина. Тем не менее они считают себя глубокими знатоками современной политики и с важным видом излагают свои примитивные, убогие мысли в различных ток-шоу. Недавняя забастовка голливудских сценаристов продемонстрировала, что и знаменитые телевизионные сатирики Джей Лино и Дэвид Леттерман - голые короли, они, оказывается, сами острить не умеют. В дни забастовки их шоу попросту были сняты с эфира.

Но лишь только они вернулись на экран, как туда плотным клином потянулись кандидаты в президенты. Таковы законы жанра.

В России все устроено на особинку - и шоу-бизнес, и политика. Здесь звезды тоже делятся своей популярностью с политиками, но при этом работают иные механизмы. Когда-то они делали это просто за наличный расчет (именно для них ведь предназначалась знаменитая коробка из-под ксерокса); кажется, Филипп Киркоров был единственным, кто тогда мзду не принял и потому мог совершенно свободно сказать, что будет голосовать за Зюганова. Теперь звезды работают "паровозами" партийных списков потому, что должность депутата сама по себе доходное место - знай себе сиди да показывай, как делает депутат Хоркина, какой ты послушный зайка.

Но когда речь заходит о третьем сроке или о преемнике - тут уж раздумывать некогда, надо мчаться наперегонки к ближайшей телекамере и изъявлять горячее одобрение.

Федор Григорьевич Волков тоже ведь небось вызвался прочесть несуществующий манифест повинуясь душевному порыву, без всякой задней мысли и расчета на вознаграждение. Впрочем, Волков щедростью матушки Екатерины не злоупотреблял: как уточняет Тургенев, более чем на три персоны он обеда никогда не заказывал, экипаж требовал редко, а деньги - "не иначе, как из собственных рук императрицы, и никогда более 10 империалов". Принципиальный человек!