Ситуация с православием в Украине окончательно вышла из-под контроля Московской патриархии. Самая значительная часть РПЦ – Украинская православная церковь (Московского патриархата) – на всех парах идет к полной независимости. Вопрос заключается лишь в том, как удобнее провести получение статуса автокефальной (полностью независимой) церкви. Чтобы, так сказать, и волки, и овцы в итоге оказались удовлетворены. И морально, и материально.

Месяц назад в своем выступлении на Архиерейском соборе РПЦ митрополит Киевский и всея Украины Владимир (Сабодан) обрисовал ситуацию яснее ясного.

Пункт первый: "Миссия Украины отнюдь не исчерпывается функцией буферной зоны между Востоком и Западом. Украина — это самодостаточное социокультурное пространство... Сохраняя духовную связь с Русской православной церковью, мы стали подлинной церковью украинского народа, которая с должным уважением относится к национальной истории и традициям нашей страны, той страны, в которой мы живем и совершаем свое служение".

Это для тех, кто еще думает, что возможно восстановление СССР, а в Украине все мечтают говорить исключительно на языке Пушкина.

Пункт второй: "Мы также не можем забывать о наших братьях и сестрах, остающихся по другую сторону стены (между юрисдикциями. - Н.М.). Если в состав Украинской православной церкви сегодня входит около одиннадцати тысяч приходов, то общее число приходов, находящихся вне общения со вселенским православием, составляет около четырех тысяч. Эти цифры означают, что миллионы православных в Украине находятся вне церковного общения".

Это о тех, кого еще недавно именовали исключительно "раскольниками" и чьи приходы считались как бы несуществующими. Теперь даже в Москве говорят (без перехода на личности и воспоминаний о вынесенных анафемах) исключительно о "раскольнических группах", а порой и о "братьях и сестрах" и "наших партнерах".

Пункт третий: "Действительно, с большой долей вероятности можно предположить, что усовершенствование канонического статуса Украинской православной церкви (то есть получение ею автокефалии. – Н.М.) способствовало бы присоединению к ней раскольнических групп. Однако оно не решило бы проблему единства церкви в Украине, поскольку очень многие представители епископата, духовенства и мирян в нашей церкви не готовы отказаться от наличествующей сегодня канонической связи с Русской православной церковью. Участвуя в дискуссиях вокруг понятия автокефалии и будущего православной церкви в Украине, мы сталкиваемся с двумя противоречащими друг другу позициями".

Вот, собственно, и все. В принципе автокефалия была бы полезна, если бы не упертость тех, кто по-прежнему видит УПЦ "русской церковью". Таких, по мнению митрополита, еще много на востоке и юге страны, поэтому решение вопроса о статусе церкви откладывается.

Откладываться-то откладывается, но тенденция очевидна. Московская патриархия не может более придерживаться позиции, на которой стояла почти двадцать лет: мол, против нас только поддерживаемые националистами малочисленные раскольники во главе с анафематствованными главарями.

Как бы ни хотелось идеологам Третьего Рима думать об особой роли русского православия, к которому, как к маяку, тянутся народы всего мира, устроение церкви в общем и целом соответствует устроению государства. Украина в ходе "оранжевой революции" и двух последующих выборных кампаний доказала не только устойчивость своего государственного устройства, верность политической элиты идее существования самостоятельного украинского государства, но и его однозначную прозападную ориентацию.

УПЦ МП - не как собрание верующих, а как организация - в силу своих кадровых и административных симпатий была одним из наиболее "пророссийских" элементов украинского общества. И по убеждениям, и за деньги активно агитировала, как ей казалось, "свою" паству в пользу Януковича и других "пророссийских" политиков. А эффект получился обратный.

Больше всего приходов с самыми "верными" (чаще ходящими в храм) прихожанами у УПЦ МП было отнюдь не на "русском" Востоке или Юге, а в "украинских" Центральной и Северной Украине – Ровно и Житомире, Виннице и Полтаве. И именно эти регионы, наряду с западноукраинскими, проголосовали за "оранжевую коалицию", обеспечив "западный", а не "восточный" путь Украины.

А каков базис, такова и надстройка. Скрепя сердце вынужден был епископат УПЦ МП вернуться к вопросу об автокефалии. Должен был что-то ответить на вопрошания властей страны о возможности построения национальной церкви. Должен был признать, что даже в Киеве и области половина православных храмов являются "раскольничьими" и их посещают не какие-то призраки, а вполне живые и активные прихожане.

Визит Константинопольского патриарха Варфоломея и нависшая над УПЦ МП угроза взятия им под свое крыло "раскольников" – то есть придание им законного статуса с точки зрения мирового православия – лишь отражение сложившейся ситуации, а не ее причина. Стали бы так беспокоиться церковные власти, если бы к "анафематствованному" Филарету (глава УПЦ Киевского патриархата) и его "группировке", пусть даже получившим неосязаемый для простого гражданина "канонический статус", не хотел переходить никто из клириков и прихожан, если его бы игнорировала власть и спонсоры?

Но ситуация пока прямо противоположная. Большая часть населения Украины хочет подлинно украинской, самостоятельной церкви, не имеющей никакой зависимости от Москвы. Меньшинство – в Луганске, Донецке и Одессе – хочет остаться с Москвой навсегда. Московская патриархия хочет не столько влиять на ситуацию в Украине, сколько считать УПЦ МП своей частью. Только формальный контроль над 11 тысячами ее православных приходов (в дополнение к своим 14000 в России и примерно 3000 в других странах) позволяет РПЦ считаться крупнейшей церковью православного мира и претендовать в этом мире на особую роль. Но что делать, если той империи, которую во все колокола веками славила церковь, уже почти два десятилетия не существует.