статья Зачем эта жестокость?

Нателла Болтянская, 20.07.2005
Нателла Болтянская. Фото А.Моисеева с сайта www.natel.ru

Нателла Болтянская. Фото А.Моисеева с сайта www.natel.ru

Чем хуже, тем лучше. В последнее время я все чаще слышу этот постулат от самых разных людей. Им кажется, что в тот момент, когда наше бесправие достигнет какой-то точки предела, все изменится. Вряд ли. С каждым новым этапом этого движения мы не приближаемся к указанной точке, а скатываемся в зону страха. И нам в этом очень аккуратно помогают.

Несколько дней назад было опубликовано открытое письмо в Генпрокуратуру с рядом вопросов по делу Светланы Бахминой. Вопросов в письме задано пять, но на самом деле их куда больше. Арестованная 7 декабря 2004 года заместитель начальника правового управления "ЮКОСа" Светлана Бахмина - наемный менеджер высокого, но не высшего звена. То есть фигура, вполне подходящая для штампа "так может быть с каждым". И вот ей, а точнее, всем нам демонстрируют, КАК может быть с каждым.

Многочасовой, до ночи, допрос, доводящий до больничной койки, а потом заключение под стражу. Есть порядок проведения допросов – только в дневное время, за исключением случаев, не терпящих отлагательства: например, если речь идет о показаниях террориста, заложившего куда-то взрывное устройство с часовым механизмом. Бахмина обвиняется в растрате. И тем не менее ее допрашивают вплоть до потери сознания. Что выбивают из Бахминой? Почему это делают способом, памятным по книгам про 37-й год? Потому что допрашивающим наплевать на закон или потому что в недрах общества должно созреть возмущение олигархами, обрекающими своих сотрудников на такое? По-моему, и то и другое.

Одна из причин, которыми Генпрокуратура мотивирует необходимость содержания Бахминой под стражей, – данные "о препятствовании следствию и о намерении Бахминой С.П. скрыться от следствия за границей". Данные эти, вы же понимаете, строго секретные. Прокуратура никак не доказывает, что Бахмина собирается скрыться. Вообще-то должна бы доказать. Если же доказательств нет, то по закону подозреваемый, если он не представляет общественной опасности, должен находиться под подпиской о невыезде, а не там, где удобно прокуратуре.

Неоправданная жестокость призвана убедить любого, слышите, любого работника любой корпорации в том, что требуемую информацию Большой Брат будет получать от него любым путем. Маленькие дети – замечательное оружие. Даже если предположить, что от Бахминой исходит "общественная опасность", можно ли расценивать запрет на телефонное общение с детьми как торжество закона над лицом, присвоившим чужое имущество (это та статья УК РФ, по которой обвиняется Бахмина)?

И еще один вопрос. Если верна информация о том, что мера пресечения в отношении Бахминой может быть изменена в обмен на добровольную явку ее начальника Дмитрия Гололобова, то речь идет не об "общественной опасности", которую она якобы собой представляет. Получается, что ее взяли в заложники в обмен на требования к человеку, который никаких обязательств по отношению к ней не имеет.

Картинка паршивая получается. Гололобов находится за границей. А мать двоих детей – в тюрьме. И нас с вами подталкивают, чтобы мы решили: Гололобов - мерзавец, позволивший расплачиваться за собственные грехи кому-то другому. А почему, собственно, позволивший? Есть ли гарантия, что, если завтра все преследуемые по делу "ЮКОСа" добровольно явятся в органы следствия, то в отношении каждого из них будет применяться закон, а не критерий целесообразности? И что это за цели? Если даже эти люди нарушили закон, разве по отношению к ним закон - например, принцип презумпции невиновности - может нарушаться столько раз, сколько потребуется? И есть ли надежда, что суд перестанет быть органом, благословляющим решения Генпрокуратуры? И твердо ли вы, граждане России, убеждены, что завтра не окажетесь в положении человека, арестованного "за того парня"? Я не убеждена, поэтому подписала письмо в Генпрокуратуру и очень жду на это письмо ответа.

ОБСУДИТЬ

Нателла Болтянская, 20.07.2005


новость Новости по теме