Протест русских жителей Таллина против переноса памятника павшим советским воинам вылился в погром и столкновения с полицией. Кто виноват в таком развитии событий? Читайте мнения очевидцев и экспертов - политологов Александра Коновалова и Эмиля Паина.

Иван Макаров, корреспондент русскоязычного эстонского радио "Радио-4":

То, что произошло этой ночью в Таллине, явилось для меня полной неожиданностью. Я никогда не думал, что борьба за этические ценности, за идеалы, за память может вылиться в погромы, поджоги и мародерство. Пожарных закидывали камнями, переворачивали автомобили, грабили магазины... Было впечатление, будто этой ночью на улице практически не осталось тех, кто по-настоящему хотел, чтобы Бронзовый солдат остался на своем месте.

В беспорядках участвовали в основном молодые люди от 15 до 25 лет, многие, наверное, недостаточно четко осознавали, почему они находятся именно там и ведут себя именно таким образом. Погромщики были теми же самыми людьми, которые раньше митинговали у Бронзового солдата.

Конечно, грабежами занимались не все. Около кинотеатра "Космос" пострадала девушка-полицейский, она пыталась защитить киоск, который потом был ограблен и подожжен, ей сломали ногу. Очень тяжело было смотреть на то, как девушки-полицейские противостояли погромщикам. Я никогда не думал, что в моем родном городе будет происходить нечто подобное.

Это было организовано, но потом, вероятно, вышло из-под контроля. Не думаю, что организаторы хотели, чтобы ситуация дошла до погромов, в результате была скомпрометирована сама борьба за Бронзового солдата. Если ты борешься за историческую память, нельзя во имя этого грабить, громить магазины, жечь флаги. Это просто отвратительно.

Сейчас через Балтийскую службу новостей поступают сообщения о том, что премьер-министр Эстонии получает электронные письма, в которых написано, что он "приговорен к смерти и будет убит". Письмо подписано "Русское сопротивление в Эстонии" – это совершенно новая организация. Ранее письма с угрозами за подписью "Ночной дозор" получали депутаты парламента.

За всю свою жизнь в Эстонии лично я ни разу не сталкивался с проявлениями национальной дискриминации. И еще хотел бы добавить, что в Эстонии очень много смешанных семей, очень многие русские прекрасно владеют эстонским языком, на бытовой почве национализма просто не видно.

Александр Коновалов, президент Института стратегических оценок:

Во-первых, эстонцы ведут себя безобразно и очень по-провинциальному. России не подобает реагировать на скачки ментальности маленького соседа, который все время чувствует себя обиженным.

Во-вторых, вообще не нужно так политизировать вопросы, связанные с могилами и кладбищами. Это очень нехорошо. Например, памятник генералу Черняховскому перенесли, и никто ни о чем не кричал – договорились с родственниками, перенесли останки, перенесли памятник, и сейчас его в Вильнюсе нет.

Совсем недавно из-за расширения Ленинградского шоссе в Химках раскопали могилу чуть ли не экскаватором, демонтировали памятник и куда-то отвезли кости, куда - никто не знает.

Вообще по России лежат непохороненными еще много тысяч солдат, и пока мы у себя все не сделаем, не следует разжигать из подобных вещей международные скандалы.

Давид Всевиов, историк, профессор Таллинского университета:

Сам ход событий довольно типичен – в 1917 году революция началась с нападений на склады с алкогольными напитками. Когда человек теряет контроль над собой и ему кажется, что все позволено, то он быстро звереет, так что с какого-то момента никто уже не говорил ни об идеях, ни о памяти. Если бы во все это не вмешивались политика и идеология, события протекали бы совершенно нормально.

Могила у подножья Бронзового солдата фактически появилась в 1964 году. Мы не знаем, сколько людей там похоронено и кто они. Находится она сейчас у самой троллейбусной остановки. Так что в принципе в переносе памятника на другое место нет ничего крамольного, никто не собирается его уничтожать. С этим решением можно соглашаться или не соглашаться, но это не такое событие, из-за которого масштаб событий, когда все выливается, может доходить чуть ли не до объявления войны. Сейчас это уже совершенно не вопрос памятника или памяти – это уже политика.

Как правило, люди сами в бой не бросаются, кто-то им идеи сверху подает. Но когда ситуация выходит из-под контроля, никакого руководства сверху уже не нужно. Этот огонь надо как-то потушить, а не подбрасывать туда все время дров. Все эти перегибы никому не нужны, получается какое-то идеологическое черт знает что.

Эмиль Паин, президент Центра этнополитических проблем:

Сейчас мы переживаем период роста русского этнического самосознания. Это касается в первую очередь России, но это неизбежно происходит и на всех окружающих ее территориях, где русское население живет в диаспоре. У меньшинств такого рода чувства, как правило, во много раз интенсивнее, чем у тех, кто живет в метрополии.

Я не думаю, что центральным моментом этого всплеска эмоций были какие-то факторы внешней организации – "рука Москвы" в официальной или неофициальной форме. Не думаю, что это могло быть сколько-нибудь значимым фактором для консолидации.

В принципе властям Эстонии нужно было бы подумать о том, что сегодня во всем мире меньшинства возбуждены. Мне кажется, что если бы вместо русских там было бы исламское меньшинство, то посягать на их символы власти поостереглись бы.

Я считаю, что борьба с символами на государственном уровне выдает определенные комплексы правящей элиты, точнее, явно выраженный комплекс неполноценности. Я не знаю, насколько это позволит консолидировать эстонское большинство, но безусловно это вызовет рост недоверия со стороны значительного русского меньшинства.

Роман Лейбов, филолог, профессор Тартуского университета:

Насколько я могу судить по рассказам знакомых, которые все это наблюдали в Таллине, там происходит какое-то полнейшее безумие. Я не понимаю, почему защищать памятник нужно, громя витрины, и не понимаю, почему бороться с погромами нужно, перенося памятники.