Украина – отнюдь не самый важный участник иракского конфликта. Ее даже нет в антитеррористической коалиции, список членов которой обнародован в Вашингтоне. Но зато украинский парламент – самый, возможно, непосредственный из парламентов мира – умудрился принять в один день два постановления, во многом демонстрирующие международное отношение к происходящему. В одном из своих постановлений Верховная рада согласилась с отправкой украинского батальона химической защиты в Кувейт. Как известно, несмотря на то что отправка происходит формально по просьбе Кувейта, а не США, Вашингтон видел в этом знак поддержки, а его официальные представители даже пообещали вывести отношения с Украиной на новый уровень. Но зато в другом постановлении, принятом почти сразу же после первого, Верховная рада высказалась за немедленное прекращение боевых действий и вывод иностранных войск с территории Ирака.

На первый взгляд, особого противоречия нет – батальон отправляется с гуманитарной миссией, и парламент, согласный с такой миссией, отнюдь не обязательно должен поддержать войну. Однако украинские депутаты очень точно отразили настроения многочисленных политиков в самых разных странах мира. Этим политикам очень не хочется ссориться с американцами, более того, хочется американцев поддержать, но, с другой стороны, очень не хочется поддерживать военные действия, против которых выступает значительная часть общества. Именно поэтому реальные решения о поддержке Соединенных Штатов – например, турецкое разрешение на пролет американских самолетов через воздушное пространство страны - принимаются с большим трудом, вопреки очевидному нежеланию парламентариев. Зато различные резолюции, призывающие к прекращению военных действий, проходят без всяких усилий. Именно поэтому там, где правительство поддерживает американскую акцию, налицо разногласия между парламентариями и исполнительной властью. Так произошло в Великобритании, где Тони Блэру пришлось заручиться голосами консервативной оппозиции для поддержки кабинета, и в Австралии, где сенат (верхняя палата федерального парламента) не согласился с правительственным решением о помощи Соединенным Штатам.

И удивляться этому не приходится. Правительства так или иначе должны думать о завтрашнем дне и о будущем взаимодействии с Вашингтоном. Парламентарии вынуждены прежде всего считаться с пацифистскими настроениями избирателей: европейцы, не пережившие 11 сентября и не обязанные думать о глобальной опасности, исходящей от Саддама Хусейна, точно знают на собственном историческом опыте, что война – это плохо. Война – это разрушенные города и плачущие дети. Европейцы в подавляющем большинстве своем также реагировали и на ближневосточные события, даже если действия израильской армии происходили после террористических актов на израильской территории. Потому что в сознании обывателя, тем более европейского, пережившего войну, а не террор, война гораздо страшнее.

Именно поэтому единодушие исполнительной и законодательной власти обычно наблюдается на почве общего неприятия военных действий – как, например, в России, Германии, Франции, Канаде. Исключительный случай - Израиль, где силовую акцию против режима Саддама Хусейна поддерживают и правительство, и парламент, и - что особенно редко - общественное мнение. Во всех прочих странах возникают проблемы. Мы видели острые столкновения в парламентах Великобритании, Испании, Италии, Австралии – а ведь все это государства, вошедшие в антииракскую коалицию. Но самые поразительные вещи начинают происходить в те моменты, когда нужно принимать конкретные, а не чисто декларативные решения. Происходившее в парламентах Украины и Турции это неплохо продемонстрировало.