Два моложавых господина, вышедших вчерашним московским вечером к журналистам, выглядели усталыми и удрученными. Уже по внешнему их виду, по твердо сжатым губам и глазам, глядящим в пол, можно было понять: не договорились. Короткая пресс-конференция подтвердила первое нерадостное впечатление и прогнозы скептиков. Даже слишком.

Президент Буш во вступительной речи был сдержан и краток: у нас разные точки зрения по Договору по ПРО. Подслащивая пилюлю, он произнес еще несколько слов о поправке Джексона-Вэника - администрация Белого дома полна решимости эту поправку в отношении России отменить. Были еще решительные и обнадеживающие фразы о сокращении ядерных вооружений - президент РФ выслушал их почти с отсутствующим взглядом. Ну, и конечно, о возрастающем доверии и о партнерстве - куда ж без них.

Комментаторы-скептики, да и официальные лица, призывавшие накануне встречи ничего особенного от нее не ждать, все же готовили нас к другому: к суровой, но крепкой мужской дружбе при отсутствии внятных договоренностей. Опыт Любляны и Шанхая свидетельствовал о том почти с достоверностью семейной фотографии. Да и вообще после трагедии 11 сентября казалось, что Россия переигрывает Америку, выгодно обменивая свою поддержку на дружбу с единственной сверхдержавой. ПРО, долги, инвестиции, послевоенный раздел Афганистана - все эти проблемы виделись если не решенными, то вполне комфортными, обсуждаемыми в рамках полюбовных дискуссий. Выяснилось, что это не так.

Главным камнем преткновения оказался даже не Договор по ПРО, а Афганистан. Если помнить о дипломатическом протоколе, то друзья-союзники на пресс-конференции почти поругались. Между путинской, с раздражительной твердостью высказанной фразой "афганский народ должен сам решать свою судьбу" и доверительной улыбкой Буша: "Правительство, которое придет, должно отражать интересы всего населения Афганистана", - пропасть. И речь тут, конечно же, не об умеренных талибах, которых якобы днем с огнем ищет американская администрация. Никаких умеренных талибов в природе не существует. Речь о проблеме контроля, о том, кто и как будет управлять Афганистаном после того, как шейха Омара повесят, посадят или окончательно загонят в горы. В Кремле безосновательно полагали, что все наши уступки и центральноазиатские плацдармы для американских войск помогут привести к власти в Афгане "свое" правительство, слегка разбавленное пуштунами. Вышло иначе: сдержанно поблагодарив Россию за помощь, Вашингтон дал понять, что дальше будет разбираться сам.

В сущности, это проблема доверия между США и РФ, которого как не было, так и нет. Американцы, при поддержке своих союзников, исполнены решимости выиграть войну, используя при этом всю мощь сверхдержавы: бомбы, верных и неверных друзей, деньги. Победа в войне должна означать именно победу, и делиться ею Вашингтон ни с кем не намерен. В сложной, многоплановой, самим не до конца ясной игре американцы всего лишь используют Россию для своих целей, а не наоборот. Талибы, явно не без подсказки из Пакистана, тихо ушли из Кабула, сохранив армию, политическое влияние, надежды на будущее, которые иссякнут не раньше, чем так решит Белый дом. Ясно также, что "умеренных" для новой афганской власти теперь опять будут печь в Исламабаде, под бдительным присмотром американцев.

Головокружение от успехов, достигнутых "Северным альянсом", - явление временное, как, возможно, и сам успех, обеспеченный военной мощью США. Одним словом, забота о южных рубежах нашей Родины не является главной целью американской внешней политики. И потому обычно хладнокровный Путин почти кричал: "Все наши действия были направлены на то, чтобы избавить Афганистан от талибов! Мы почему-то сегодня забываем о том, что творили талибы с памятниками культуры... о том, какие зверства они творили с людьми!" Лукавое "мы" призвано было лишь слегка смягчить возмущение: мол, давайте вместе не забывать... Буш выглядел забывчивым.

А под занавес случился скандал, о котором даже и помыслить было нельзя. Уже совсем не сдерживаясь, президент России напомнил коллеге об их телефонном разговоре накануне 11 сентября. Тогда, сразу после смерти "панджшерского льва" Ахмад Шаха Масуда, Путин, оказывается, звонил Бушу и говорил: "Знаешь, у меня нехорошее предчувствие..." Зловещий намек был вполне прозрачен: в тот день ни о какой войне с Афганистаном в Вашингтоне еще не думали, а талибы оставались союзниками дружественного Пакистана. Мысль богатая, которую каждый теперь может развивать в меру воображения. Простоватый Буш с ходу ее вроде не понял и, завершая многообещающую пресс-конференцию, похлопал коллегу по плечу. Дескать, не унывай, дружище, завтра еще на ранчо погуляем... Дружище глядел в пол.

Одностороннее сокращение Штатов (комментарий Владимира Абаринова) - 14.11.2001
ИНФОРМБЮРО: Российско-американский саммит