Директор ФБР Роберт Мюллер недавно давал показания в Конгрессе. Речь шла все о тех же предупреждениях, которым не вняло руководство бюро. Одна из претензий к ведомству Мюллера состоит в том, что руководство ФБР не придало значения запросу своего отделения в Миннеаполисе, где за три недели до 11 сентября был арестован гражданин Франции Закариас Мусави, которого следствие считает двадцатым участником заговора. Отделение в Миннеаполисе просило штаб-квартиру ФБР обратиться в суд за ордером на просмотр компьютера Мусави, однако в Вашингтоне сочли, что для обращения в суд оснований маловато. В ходе слушаний между Мюллером и сенатором Оррином Хэтчем состоялся следующий диалог.

СЕНАТОР ХЭТЧ: Г-н Мюллер, насколько я понимаю, "Патриотический акт" (закон о расширении полномочий правоохранительных органов, принятый вскоре после терактов 11 сентября. - В.А.) работает пока очень хорошо, но есть одна область, где вы испытываете трудности: я имею в виду ходатайства перед судом, предусмотренные Законом о наблюдении за иностранными разведками. В настоящее время для того чтобы получить судебный ордер, необходимо доказать, что в данном случае имеет место сотрудничество с иностранным государством. Не так ли?

РОБЕРТ МЮЛЛЕР: Закон требует от нас предъявить свидетельства того, что лицо, которое находится под подозрением и в отношении которого мы добиваемся судебного ордера на скрытое прослушивание, является (цитирую) "агентом иностранной державы". И это определение включает лиц, связанных с террористическими группами.

СЕНАТОР ХЭТЧ: На какое число из этих примерно 20 террористов, которые участвовали в заговоре 11 сентября, - на кого из них вы могли бы получить ордер?

РОБЕРТ МЮЛЛЕР: До 11 сентября это было бы очень сложно, потому что у нас были... у нас было очень мало информации о том, связан ли хоть один из них с...

СЕНАТОР ХЭТЧ: ...с иностранной державой.

РОБЕРТ МЮЛЛЕР: С определенной террористической группой. Один из вопросов относительно Мусави состоял в том, имеются ли убедительные свидетельства, показывающие, что г-н Мусави связан с какой-либо определенной террористической группой.

Иными словами, Мюллер заявил Конгрессу, что действующее законодательство не позволило бы получить санкцию суда на обыск и тайное прослушивание ни одного из угонщиков-самоубийц, даже если бы ФБР были известны их имена и местонахождение. Скажем больше: следствию по сей день остро не хватает обвинительных материалов. Власти Германии и Франции отказываются сотрудничать с Министерством юстиции США по делу Мусави на том основании, что его могут приговорить к смертной казни, которая в этих странах считается неприемлемой. Обвиняемый, которому суд на прошлой неделе разрешил отказаться от адвокатов и защищать себя самостоятельно, уверен, что добьется оправдания.

Аналогичная ситуация возникла после ареста Хосе Падильи, о котором Грани.Ру уже писали. Сейчас известно, что вопрос обсуждался высшим руководством ФБР и Минюста, а решение о превентивном аресте принял лично Мюллер, поскольку и в этом случае у него не было уверенности в том, что ФБР сумеет получить санкцию суда на тайное наблюдение за подозреваемым.

Да ведь и сам Осама бен Ладен был практически в руках у американского правосудия, но правосудие от подарка отказалось. В 1996 году суданские власти, устав от санкций, сначала арестовали и выдали французскому правосудию знаменитого международного террориста Карлоса ("Шакала"), а затем, уступая давлению Вашингтона, предложили Клинтону экстрадицию бен Ладена. Однако юридические эксперты Белого дома, изучив вопрос, пришли к выводу, что администрация не располагает достаточными доказательствами причастности главаря "Аль-Кайды" к взрыву Всемирного торгового центра в 1993 году и может попросту проиграть судебный процесс. Тогда Клинтон попробовал договориться с Эр-Риядом: в Саудовской Аравии суд скорый и соблюдением строгой процедуры себя не затрудняющий - так вот, не примет ли она своего бывшего подданного, дабы правосудие свершилось? Саудиты от этой мороки, опасаясь гнева собственных радикалов, наотрез отказались. И бен Ладен беспрепятственно переехал в Афганистан.

Проблема упирается в особенности американского правового государства. Четвертая поправка к Конституции США строго определяет условия, при которых власти имеют право на обыск и арест подозреваемого: "Право народа на гарантии неприкосновенности личности, жилища, бумаг и имущества от необоснованных обысков и арестов не должно нарушаться, и никакие ордера не должны выдаваться иначе как при достаточных к тому основаниях, подтвержденных присягой либо заявлением, и с подробным описанием места, подлежащего обыску, и лиц или предметов, подлежащих аресту". В современном судопроизводстве органы предварительного следствия не могут самостоятельно принять решение об обыске или аресте - для этого они должны обратиться в суд и представить основания. Исключения допускаются лишь в тех случаях, если преступление совершено в присутствии представителей правоохранительных органов или же имеются "разумные основания считать, что лицо, подлежащее аресту, совершило или совершает тяжкое преступление".

Судебный ордер требуется и на негласное наблюдение за подозреваемым. Электронное прослушивание, по мнению Верховного cуда США, приравнивается к обыску и аресту. Однако так было не всегда.

В 1928 году, в период "cухого закона", Верховный суд рассмотрел дело о прослушивании телефонных разговоров контрабандистов спиртного. Истцы утверждали, что прослушивание нарушило их конституционные права, гарантированные Четвертой поправкой. Но суд постановил, что поскольку полиция не вторгалась ни в чье жилище, никого не арестовывала и не изымала никаких вещественных доказательств, Конституция не была нарушена. В 1934 году Конгресс принял Закон о федеральных средствах связи, который содержит однозначный запрет на прослушивание и огласку содержания разговоров или переписки без ведома и согласия прослушиваемого лица. Спустя три года Верховный суд запретил федеральным судам принимать к рассмотрению материалы, полученные путем прослушивания. В 1942 году суд постановил, что подслушивающее устройство, установленное не на телефонной линии, а непосредственно в помещении, не подпадает под Закон о средствах связи. И лишь в 1961 году суд признал незаконной установку скрытого микрофона, вмонтированного в стену, - на том основании, что в данном случае имеет место физическое вторжение в частное помещение и, следовательно, нарушена Четвертая поправка. Еще через шесть лет Верховный суд отнес любые методы электронного прослушивания к действиям, описанным поправкой, поскольку вопрос о том, подверглась или нет стена здания физическому воздействию "не имеет никакого конституционного значения".

Проблему чрезмерных полномочий ФБР чаще всего связывают с именем Эдгара Гувера, который возглавлял бюро с 1924 года до самой своей смерти в 1972 году. В течение десятилетий Гувер отрицал существование мафии как криминальной организации, зато неустанно боролся с иностранным шпионажем и подрывными элементами. В 1947 году ФБР активно сотрудничало с комитетом Палаты представителей по антиамериканской деятельности, составив список коммунистов, якобы окопавшихся в Голливуде. В годы президентства Джона Кеннеди Гувер наконец признал, что в стране действует организованная преступность, и объявил борьбу с ней своей важнейшей задачей. К этому периоду относится наиболее широкое распространение практики нелегальной слежки и прослушивания.

Гувер полагал излишним обращаться за разрешением к своему непосредственному начальнику, министру юстиции Роберту Кеннеди, однако регулярно знакомил его с добытыми таким путем сведениями. Роберт Кеннеди, объявивший войну мафии, не мог не видеть, что сведения получены незаконными методами. Это молчаливое согласие позволило Гуверу применить те же методы для слежки за выдающимся лидером движения за права афроамериканцев Мартином Лютером Кингом. После того как президент Кеннеди с подачи Гувера доверительно посоветовал Кингу избавиться от скрытых коммунистов в своем окружении, проповедник уволил одного из них, а другой ушел сам, дабы не компрометировать негритянского лидера. Однако директор ФБР не успокоился - он установил микрофоны в спальне Кинга и уличил его в супружеской неверности.

Президент Ричард Никсон не стеснял себя требованиями законности до такой степени, что даже Гувер вынужден был ответить отказом, когда глава государства попросил его установить скрытые микрофоны в кабинете известного журналиста Джозефа Крафта. Позднее Никсон пожелал установить тайное наблюдение за активистами антивоенного движения и предложил Гуверу возглавить эту работу. Гувер снова отказался, и замысел Никсона пропал втуне.

В 1968 году Конгресс принял Закон о контроле за преступностью, в котором детально описана процедура получения санкции суда на электронную слежку. В законе сказано, что обращение в суд по этому поводу должен подписать либо лично министр юстиции США, либо его специально уполномоченный заместитель. Наконец, в 1972 году Верховный суд единогласно отклонил иск администрации Никсона, которая пыталась доказать, что интересы национальной безопасности допускают прослушивание без судебного ордера и что приказ о таком прослушивании могут отдать в рамках своих полномочий президент или министр юстиции; по мнению адвокатов правительства, в данном случае имеют место те самые "разумные основания", которые позволяют сотрудникам правоохранительных органов проводить обыски и аресты без санкции суда.

Верховный суд не согласился с такой интерпретацией закона и решил, что соображения национальной безопасности не оправдывают нарушения конституционной гарантии невмешательства государства в частную жизнь. Напротив, разъяснил Суд, в делах, затрагивающих национальную безопасность, частная жизнь нуждается в защите даже в большей степени, чем в обычных уголовных, поскольку в данном случае имеет место тенденция правительства квалифицировать политические взгляды своих оппонентов как угрозу национальной безопасности, а это уже нарушение не только Четвертой, но и Первой поправки.

В 1978 году Конгресс принял Закон о наблюдении за иностранными разведками, о котором как раз и шла речь в диалоге Мюллера и Хэтча. Закон устанавливает, что в целях соблюдения секретности ходатайства об электронном прослушивании иностранных агентов должен рассматривать специальный закрытый суд и что президент имеет право санкционировать такое прослушивание, не обращаясь в суд, однако в этом случае объектом прослушивания могут быть только иностранные агенты - несанкционированное судом электронное наблюдение будет признано незаконным, если у контрразведки имелись основания предполагать, что в числе прослушиваемых лиц могут оказаться американские граждане.

Наконец, процитируем знаменитый доклад сенатской комиссии Фрэнка ЧЈрча, которая расследовала в 1975 году тайные операции ЦРУ, однако нижеследующая фраза имеет отношение ко всей вообще практике специальных служб: "Соединенные Штаты не должны брать на вооружение тактику противника. Средства так же важны, как и цели. Во время кризиса появляется искушение игнорировать мудрые ограничения, которые делают людей свободными. Но всякий раз, когда мы делаем это, всякий раз, когда мы пользуемся недопустимыми средствами, наша внутренняя сила, сила, которая делает нас свободными, ослабевает".

Золотые слова. Но как при таких условиях остановить исламистский террор? Министр юстиции Джон Эшкрофт полагает, что проблема решается дальнейшим расширением полномочий ФБР. Недавно он подписал служебную инструкцию для агентов бюро и федеральных прокуроров в новой редакции. Вполне очевидно, что при этом министр исходил из результатов опросов, согласно которым большинство американцев согласно поступиться толикой своих прав и свобод во имя безопасности. "У меня нет секретов от родного ФБР", - сказал мне по этому поводу один знакомый, любящий рассуждать о верховенстве права применительно к России. Но дело в том, что демократия существует вовсе не в интересах большинства. Демократия прежде всего обеспечивает права и свободы меньшинства. Как выразился один профессор конституционного права, Билль о правах для того придуман, чтобы не позволить большинству получить сразу все, что оно хочет.

Согласно новой директиве Эшкрофта, агенты ФБР имеют теперь право посещать, скрывая свою принадлежность к сыскной конторе, политические и религиозные собрания, митинги и иные массовые мероприятия, а также заниматься вольным серфингом в Интернете. Ну и что? - спросит, пожалуй, российский гражданин. Вот и Эшкрофт говорит: ну и что? любой подросток гуляет по Всемирной паутине как ему заблагорассудится, а агенту нельзя? В том-то и дело, что у подростка нет таких прав и такой задачи, как у агента. Сотруднику ФБР и прежде, разумеется, не возбранялось ходить на молитвенные и партийные собрания, но лишь в двух случаях: либо в качестве частного лица, либо в рамках конкретного уголовного расследования. То же самое относится и к посещению коммерческих сайтов Интернета.

Американские правозащитники считают директиву Эшкрофта явным нарушением Первой поправки. Возможность присутствия в кругу единомышленников скрытого агента ФБР будет иметь следствием паранойю подозрительности, утверждают эксперты, а это убивает свободу слова. Ведь смысл Первой поправки состоит как раз в том, чтобы гарантировать меньшинству право свободно выражать мнение, которое противоречит мнению большинства. Особое мнение.

На этой неделе в американский прокат выходит новый фильм Стивена Спилберга Minority Report ("Особое мнение"). Его сюжет основан на написанном еще в 1954 году рассказе Филипа Дика. Действие происходит в Вашингтоне в последней четверти XXI века. В столице действует некое учреждение по предотвращению убийств. В своей работе контора всецело полагается на предсказания тройки провидцев. Тройка, надо признать, действует крайне эффективно: в городе давно забыли, что такое убийства. В один прекрасный день предсказатели указывают на главного героя, который работает в этом самом учреждении. Герой узнает, однако, что мнения ясновидящих совпадают не всегда - в частности, в его деле имеется особое мнение одного из членов троицы. В этом документе - спасение героя...

В Интернете уже завелся сайт "Граждане за Америку без убийств" (Citizens for a Murder Free America). Вероятнее всего, это часть рекламной кампании. Но возможно, что это реально действующая организация.