Анонсированное новым министром культуры Александром Авдеевым возрождение госзаказа - начало большого пути, который раньше или позже приведет к возрождению государственной монополии на всю киноиндустрию. Засим неизбежно последует возрождение монополии государства на идеологическое содержание едва ли не каждой картины.

Госзаказ – это совсем иное, чем господдержка, практика которой, при всех оговорках, была продуктивной. На чем она основывалась? Проекты, вызвавшие интерес у чутких к спросу на кинорынке продюсеров, могли рассчитывать на финансовую поддержку со стороны государства.

Был ли в этом механизме элемент коррупции? Наверное. А похоже, что и наверняка. По крайней мере мастера кинематографической культуры едва ли не в один голос говорят о системе откатов киночиновникам. Говорят о расценках этих откатов. Называются конкретные цифры. Но пока никто не был схвачен за руку. И, кажется, не было ни одного судебного разбирательства. Это, между прочим, говорит не только о круговой поруке взяточников и взяткодателей в киноиндустрии, но и о том, что рынок худо-бедно работал. С существенными потерями, но работал.

Госзаказ же его убьет. Для начала он оттянет все средства, что до этого выделялись на поддержку незаказного кинопроизводства, отчего частное кинопредпринимательство будет обречено на низкий уровень конкурентоспособности.

Господдержка как рыночный инструмент в этом случае утратит какую-либо эффективность. Это приведет к оттоку из негосударственного сектора талантливых мастеров кинематографической культуры, что повлечет за собой маргинализацию кинопродукции, созданной на основе частного капитала и спонсорских одолжений.

Выиграет ли от этого заказной кинематограф? Сомневаюсь. Ну, разумеется, усилиями, предположим, отряда даровитых ремесленников из молодых и ранних (типа Бекмамбетова) удастся снять несколько российских блокбастеров (типа "1612"). Каков будет репертуар заказного кино, легко представить по недавнему выступлению Никиты Михалкова, предложившего снимать римейки известных исторических фильмов о Нахимове, Суворове, Кутузове.

Рецептура реанимации "покойных" картин до гениальности незатейлива: взять сценарии старых советских фильмов и вытравить из них "не присущую современному зрителю идеологию, но оставить исторические факты и патриотический заряд, с новыми технологиями, современными актерами". "Это будут потрясающие картины, их будут смотреть", - уверяет Никита Сергеевич.

Замечу, что схема, предложенная младшим сыном гимнописца, уже была опробована в деле создания нового российского гимна.

Идея действительно потрясающая. Ее нетрудно развить. Вслед за блокбастерами о великих русских полководцах можно на основе старых сценариев снимать картины о великих русских деятелях культуры, науки – о Мусоргском, Глинке, Белинском и т.д. Затем, возможно, настанет очередь такого испытанного в советское время средства, как жанрово-тематическое планирование. Столько-то фильмов про войну, столько-то детективов, столько-то комедий и т.д.

Отечественная кинематография уже этой дорогой шла, и мы помним, до чего дошла: до того, что многие талантливые мастера обесценили и обессмыслили свои дарования.

Сейчас ситуация в нашем кино особенно неустойчива. Прокатная основа все еще неудовлетворительна. Производство только ожило. Оно только-только приподняло голову. И тут у власти с подачи Никиты Михалкова пробудился политический интерес к важнейшему из пропагандистско-мифотворческих ресурсов. Вообще-то власти предержащие уже давно присматривались и приценивались к нему. Время от времени возникали разговоры о его национализации. Власть пыталась поставить его под контроль посредством введения неполитической цензуры. Звучали речи о необходимости квотирования зарубежных картин. Предлагались и другие протекционистские меры. Совсем недавно кинематографисты едва отбились от идеи слить в одну госкорпорацию "Мосфильм", "Ленфильм" и Студию им. Горького – три главные производственные базы. То была идея централизации кинопроизводства.

Справедливости ради надо вспомнить, что и сами кинематографисты, оставшиеся наедине с рынком, устроили демонстрацию протеста, когда власть попробовала было упразднить Министерство кино, коего как государственного института ни в одной демократической стране мира нет. И нет там госзаказа. Хотя практика помощи национальному кинопроизводству существует почти повсеместно. И обусловлено это узостью национального кинорынка. В Штатах и ее нет, но исключительно потому, что голливудское кино наднационально. Его рынок – весь мир.

Что же касается практики заказного кино, то мировой опыт свидетельствует: госзаказ – это прежде всего милая, сытная кормушка. Гарантированный и не маленький бюджет фильма – что может быть лучше. А когда такая миска аппетитного корма приправлена идеологией, то интерес к ней делается еще острее, особенно со стороны бездарных ремесленников. И что еще хуже: притягивает и талантливых профессионалов, которым тоже надо как-то выживать. Понятно, что в условиях неизбежного финансового оскудения фонда господдержки к госзаказухе выстроится особенно длинная очередь страждущих и голодных.

Это, во-первых, создаст предпосылки для нового витка коррупции в пользу тех, кто будет стоять на раздаче. Во-вторых, это автоматически сделает управляемыми и контролируемыми мастеров кинематографической культуры. Судя по некоторым признакам, на раздаче будет стоять не министр культуры, а господин Михалков со своей студией "Тритэ".

Нелишне будет напомнить, что первое лицо нашего кинематографа этой осенью начинает кампанию по переизбранию себя на пост главы Союза кинематографистов РФ. Авторитет Никиты Сергеевича в кинематографическом сообществе за последние пару лет резко упал, его переизбрание под большим вопросом. Но смею предположить, что длинная очередь к окошку, в котором будут распределяться госзаказы на постановку фильмов с имперско-державной идеологией, снова проголосует за Михалкова.

Если кто-то из кинематографистов как старшего, так и младшего поколения, думает, что имперско-державная идеология сильно отличается от идеологии коммунистической, то он сильно заблуждается. Разница между наживками ничтожна, а сходство разительно.

Словом, осторожно: двери Госзаказа широко и любезно открываются. Вход в них ничего не будет стоить (некоторым еще и приплатят), а за выход придется платить много и долго.

А мы ведь еще за прошлый Госзаказ не рассчитались.