В Белграде еще ожидают, согласится ли президент Югославии Воислав Коштуница на арест четырех высокопоставленных соратников своего предшественника Слободана Милошевича. Коштуница утверждает, что в течение нескольких дней можно было бы принять закон о сотрудничестве с гаагским трибуналом, но только после этого можно будет принимать решение. Сербский премьер Зоран Джинджич, основной оппонент Коштуницы, утверждает, что за несколько дней изменить законодательство невозможно и все закончится новыми экономическими санкциями против Югославии.

Как известно, на днях сербское правительство решилось на беспрецедентный шаг: за несколько часов до истечения срока действия американского ультиматума, увязывавшего предоставление финансовой помощи Югославии с ее сотрудничеством с гаагским трибуналом, оно выдало ордер на арест "клиентов" международного правосудия. Это президент Сербии Милан Милутинович, бывший вице-премьер республики Никола Шаинович, бывший командующий армией Драголюб Ойданич и бывший министр внутренних дел Влайко Стоилкович. Но если розыск и выдача последних трех из упоминаемых в списке сербского правительства вряд ли связаны с юридическими проблемами, то возможность выдачи международному трибуналу действующего президента Сербии может создать для Джинджича серьезные трудности.

Милан Милутинович, бывший министр иностранных дел Югославии, был избран на пост президента Сербии во времена Милошевича. Как и предполагалось, он не играл особой роли в стране - вся реальная власть принадлежала Милошевичу, пересевшему из кресла президента Сербии в кресло президента Югославии. После победы демократов на выборах вначале в югославские, а затем и в сербские органы власти Милутинович пошел на сотрудничество с ними. Это сотрудничество выразилось главным образом в том, что он практически перестал участвовать в политической жизни Сербии, превратившись в английскую королеву - все подписывал, ни во что не вмешивался. Возможно, этой лояльностью Милутинович обеспечил себе благополучное пребывание на посту до скорого уже окончания мандата. Вероятно, он рассчитывал, что не попадет в Гаагу, хотя и выражал готовность сотрудничать с трибуналом.

Сербские демократы также были удовлетворены своим сотрудничеством с Милутиновичем и не стремились препровождать его в международный суд. Но, как и в ситуации с Милошевичем, у правительства Джинджича не осталось выбора: либо согласиться на западные условия, либо лишиться обещанных денег.

Решение сербского кабинета провоцирует новый острый кризис во взаимоотношениях Джинджича и Коштуницы. Югославский президент решительно выступает против сотрудничества с гаагским трибуналом до принятия соответствующего югославского закона. После заключения нового союза между Сербией и Черногорией для Коштуницы крайне важно доказать, что он все еще президент. Арест и последующая выдача Милошевича в Гаагу были произведены практически против воли Коштуницы. Сейчас же речь идет о руководителе одной из республик будущего союза, еще не завершившем исполнение своих полномочий. И теперь многое зависит от самого Милутиновича - если он согласится отправиться в Гаагу добровольно, это может значительно ослабить позиции Коштуницы. А заодно и позиции Милошевича - ведь Милутинович, как и трое других подозреваемых, ордера на арест которых выданы сербским правительством, - ценный свидетель. Вся четверка участвовала в принятии основных военных решений Белграда, многие из которых квалифицируются обвинением как преступления против человечества.