6 декабря вечером на Триумфальной я стала свидетелем преступной жестокости. Цепь ОМОНа, перегородив всю пешеходную часть, пошла вниз по Большой Садовой, отталкивая и не пропуская идущих навстречу людей, в том числе пожилых прохожих, идущих к метро, и хватая молодежь, бегущую от этих плотных мордоворотов с дубинками. На моих глазах двое таких, в касках и бронежилетах, схватили худого юношу, грубо повалили на асфальт и со всей силой заломили руки за спину, так что тот застонал. Затем его, выламывая руки, поволокли к автобусу. Сколько же нервозности и страха было в движениях этих нелюдей, призванных по должности быть блюстителями порядка. Между тем юноша вообще никакого сопротивления не оказывал. Провести его к автобусу, спокойно взяв под руки, ничто не мешало. Не говорю уж о том, что эти в касках вообще не вправе были хватать человека, не представившись и не объяснив причин задержания, каковых и не было.

Откровенное зло ослепляет его исполнителей. Те, кто приказывает полиции и ОМОНу так жестоко задерживать людей, деморализуют и разлагают собственных силовиков - ни психического здоровья, ни физического не сохранит накачанный мужик в полном боевом снаряжении, который заламывает руки юноше или девушке, бьет дубинкой мирного, ничем не защищенного человека. И как же на них, деморализованных и расчеловечившихся, эта власть собирается впредь опираться?

С этими кулаками, мускулами, дубинками, касками, бронежилетами, а также автоматами и любыми видами вооружения не пойти против тех, на чьей стороне правда. Советский Союз обладал некогда гораздо более мощным и отлаженным репрессивным аппаратом. Казалось, по всей стране свободомыслие подавлено, любая попытка создать независимое объединение либо самиздатский журнал пресекалась арестом, а следователи гарантировали политзаключенным бесконечные сроки. Иван Ковалев описал в своем очерке, как чудовищно избивали (убивали) Анатолия Марченко за попытку взять с собой в карцер положенные пять книг. Почему были так зверски жестоки эти надзиратели? Потому что не на их стороне была правда и непреклонность политзаключенного в отстаивании своего права вызвала у них озверение.

В Чистопольской тюрьме Анатолий Марченко объявил голодовку с требованием освобождения всех политзаключенных. Требование казалось несбыточным, а тоталитарный режим мировой сверхдержавы - мощным и устойчивым. Однако же Анатолий Марченко добился своего. Он добился даже большего, чем требовал. Сначала освободили всех политзаключенных, потом ослаб репрессивный режим, а потом рухнула и сверхдержава, деморализованная страхом и ложью. И это произошло гораздо быстрее, чем кто-либо мог предположить.

Анатолий Марченко погиб в Чистопольской тюрьме ровно 25 лет назад - в результате той длительной голодовки. Именно ему мы обязаны своей свободой. Он показал пример того, как твердая и спокойная уверенность в своей правоте способна рушить сверхдержавы, а готовность положить жизнь свою за друзей своих - творить чудеса. Через две недели после его гибели освободили из ссылки академика Сахарова, а дальше процесс, что называется, пошел...

Отдельный разговор и отдельная тема - почему не удержало общество этой свободы, почему десятилетие спустя вернулись репрессии, явились новые чудовищные реальности - взрывы жилых домов, война в Чечне, Беслан... Темные силы, выпестованные в недрах той империи зла, взяли реванш - но может ли режим, опирающийся на уголовную жестокость и полное беззаконие, держаться долго?

Дыхание перемен неостановимо. 5 декабря на Чистых прудах мы увидели не толпу, а лица - светлые, живые, человечные. Появление гражданского общества в стране оказалось возможным. Здравый мирный протест, не дающий власти творить преступления, необходим обществу как воздух. Важно только, чтобы не уступил он места агрессивному протесту, не довел до кровопролития. Важно также, чтобы лидеры, которым удастся на волне этого протеста пробиться к власти, не допустили собственных беззаконий, - а вот для этого как раз и нужен этот мирный протест, это гражданское общество, не дающее никому - ни нынешней власти, ни будущей - чувствовать безнаказанность.

Поэт Юлий Даниэль посвящал свои тюремные стихи "нашим товарищам, нашим старшим". Пусть же сегодняшняя молодежь обратится в примеру "наших старших", каким был в тюрьме и лагере Юлий Даниэль, каким был Анатолий Марченко в праведном и бескомпромиссном противостоянии злу.