Главный иммиграционный судья США разрешил депортировать выходца из Украины Джона (Ивана) Демьянюка. Невероятно. Я писал о нем еще на заре своей журналистской карьеры. Эта тяжба тянется скоро 30 лет. Демьянюку 85. Но сдаваться ни он, ни американское правосудие не собираются.

В 1940 году Иван Демьянюк был призван на срочную службу в Красную Армию. В 1942 в Крыму попал в плен. После войны вместе с женой, которую он встретил в лагере для перемещенных лиц, перебрался в Америку, осел в Огайо, назвался Джоном, получил гражданство. Работал автомехаником. Обзавелся детьми, а затем и внуками.

В 1977 году кто-то из бывших узников лагеря смерти Треблинка узнал в нем оператора газовых камер, прозванного за беспримерную жестокость Иваном Грозным. Министерство юстиции США обратилось в суд с представлением о депортации Демьянюка. Ему было предъявлено обвинение в том, что он скрыл от иммиграционных властей свое нацистское прошлое и, стало быть, получил американское гражданство мошенническим путем. Девять лет спустя, после того как Демьянюк исчерпал все легальные средства защиты, он был лишен гражданства и депортирован в Израиль.

Не менее пяти свидетелей опознали в нем "Ивана Грозного". 24 апреля 1988 года специальный трибунал признал его виновным в преступлениях против человечности и приговорил к смертной казни через повешение. Адвокат Йорам Шефтель обжаловал приговор. По его версии, осужденный стал жертвой судебной ошибки. Сам Демьянюк утверждал, что всю войну провел в лагерях для военнопленных сначала в Польше, а затем в Австрии, где и был освобожден войсками западных союзников.

Слушания по апелляции продолжались с большими перерывами почти четыре года. Дело оказалось крайне запутанным. Главной уликой обвинения был аусвайс с фотографией, выданный Демьянюку в 1942 году администрацией лагеря СС Травники близ Люблина, где полицейские из числа военнопленных проходили специальную подготовку и в дальнейшем использовались в зачистках гетто и в качестве охранников в лагерях смерти; выпускников этого центра подготовки прозвали "травниками", что означало особую беспощадность.

Защита, в свою очередь, представила суду протоколы допросов 32 охранников Треблинки, осужденных советскими военными трибуналами в 1945-1961 годах, и пяти заключенных того же лагеря. Согласно этим показаниям, подлинное имя "Ивана Грозного" - Иван Марченко. Следы этого человека затерялись в 1943 году в Триесте. Тщетно прокурор указывал на сомнительное происхождение бумаг. Лубянские протоколы были легитимированы состязательным процессом.

Тогда обвинение предъявило документальные (кстати, тоже полученные из Москвы) доказательства службы Демьянюка в нацистских лагерях Собибор и Флоссенбург, заявив, что вопрос идентификации "Ивана Грозного" следует вообще считать второстепенным. Отказ обвинения от первоначальной формулы и решил дело в пользу обвиняемого. Верховный суд Израиля счел вину Демьянюка недоказанной и отменил смертный приговор. Единственной возможностью добиться осуждения мог быть лишь новый судебный процесс по новым обвинениям в суде низшей инстанции. Израильское правосудие делать этого не стало.

Демьянюк беспрепятственно вернулся домой в Огайо. В 1993 году федеральный окружной апелляционный суд признал действия государственного обвинения против него неправомерными, поскольку прокуроры скрыли от суда свидетельства, противоречащие их версии. На этом основании Демьянюк был оправдан. Еще через пять лет суд восстановил его гражданство.

Однако Министерство юстиции США не отступилось. Новое обвинительное заключение, направленное в федеральный окружной суд в 1999 году, уже не содержит утверждений, что Демьянюк и "Иван Грозный" – одно и то же лицо. Год назад федеральный апелляционный суд постановил, что правительство представило убедительные и неопровержимые доказательства службы Демьянюка в нацистских лагерях смерти, и разрешил лишить его гражданства. Следующим шагом было решение о депортации. Судья еще не решил, в какую страну следует выдворить Демьянюка. Он сделает это 30 июня. Демьянюк может быть депортирован на родину – Украину, в Польшу, где совершены его преступления, или в Германию, на службе которой он их совершил. Пока неизвестно, готовы ли эти страны начать судебное преследование депортируемого. Адвокат Демьянюка Томас Эллиот намерен обжаловать решение иммиграционого суда.

Именно дело Демьянюка в свое время возбудило новую волну охоты за нацистскими преступниками. В Канаде, Австралии и Великобритании после нелегкой парламентской борьбы были приняты соответствующие законы. Поиски нацистских преступников на своей территории ведут Швеция, Исландия и Новая Зеландия. В США в составе Министерства юстиции в 1979 году появился Отдел специальных расследований (OSI), по представлениям которого было депортировано около двух десятков человек. А дело Демьянюка все еще не закрыто.

Напрашивается аналогия с другим судебным процессом, завершившимся на днях в штате Миссисипи. Бывший член Ку-клукс-клана 80-летний Эдгар Рэй Киллен признан виновным в убийстве трех активистов движения за права афроамериканцев, совершенном 41 год назад. Киллена вместе с подельниками уже судили в 1967 году, но тогда ему удалось выскользнуть из-под карающего меча Фемиды.

Это был необычный суд: основную доказательную базу составили показания 1967 года; стенограммы перекрестных допросов представители защиты и обвинения читали вслух по ролям, при этом вели себя так, как если бы допрашивали живых свидетелей: заявляли протесты, некоторые из которых судья удовлетворял, и тогда вопрос снимался. После вердикта "виновен" Киллена взяли под стражу. Незадолго до начала суда он сломал обе ноги – подвернулся под свежеспиленное дерево. Охранники измучились, затаскивая в свой воронок инвалидную коляску с восседающим на ней Килленом. Невольно возникала мысль: ну зачем вам больной старик?

Тот же вопрос многие задавали, когда в Париже судили лионского палача Клауса Барбье, когда Германия добивалась от Москвы выдачи Эриха Хонеккера, а Испания от Лондона – Пиночета. Это мысль предательская по отношению к жертвам. Зачем? Затем, что правосудие должно совершиться. Pereat mundus, fiat justitia. Справедливость и милосердие – разные вещи. А всепрощение не имеет ничего общего ни с тем, ни с другим. Если уж так хочется, если больше совсем некого пожалеть на этом свете, больного старика можно помиловать. Но после суда и приговора, а не вместо.