О том, что в Германа Галдецкого стреляли, я узнала вечером в пятницу, 9 апреля. В выходные государственные структуры не работают, поэтому в эти дни я пыталась выяснить хоть какие-то подробности дела через неформальные источники. Утром 12 апреля я попыталась связаться со следователем, который ведет дело Галдецкого. Я руководствовалась соображениями не только профессиональными, но и гражданскими: в памяти моего компьютера осталось последнее письмо, которое Герман написал мне 22 марта, то есть за три дня до покушения. Я хотела его распечатать и отнести следователю. Доказательной силы письмо не имело, так как, возможно, оно вообще бы не помогло следствию. А может, и помогло бы. Не знаю.

Искать следователя можно двумя путями: через районную прокуратуру либо через отделение милиции, на территории которого произошло происшествие. Более легким мне показался второй путь: оперативник ОВД быстрее вспомнит фамилию следователя прокуратуры, который давал санкцию на возбуждение уголовного дела.

10.30. Звоню в линейное отделение милиции Ярославского вокзала. В каждом отделении внутренних дел должна находиться книга регистрации происшествий, где записаны данные о потерпевшем и о сотруднике милиции, который ведет дело. В линейном отделении мне подтвердили, что действительно в 18.00 25 марта было зафиксировано нападение на Галдецкого Г.А., но все материалы дела были переданы в ОВД "Красносельское", материалы дела приняла сотрудник ОВД лейтенант Бетровуева.

11.15. Дозваниваюсь наконец в ОВД "Красносельское". Со мной очень вежливо разговаривает дежурный по отделению Перфильев. Прошу его дать мне координаты оперативного работника или следователя, который ведет дело о покушении на Галдецкого, а также сообщаю ему, что материалы дела были переданы из линейного отделения Ярославского вокзала в ОВД лейтенанту Бетровуевой.

Дежурный, не прикрывая трубку, начинает с кем-то консультироваться: "Слышь, тут по покушению на какого-то Галдецкого, говорят, Бетровуевой какие-то материалы переданы были... Не знаешь, кто такая?" Ответ: "А х.. его знает, в отделе-то много девчонок". Еще какое-то время мы пытались выяснить, есть ли в отделении женщины с похожей по звучанию фамилией. Мимо. Тогда я попросила дежурного посмотреть журнал регистрации дел, чтобы по фамилии потерпевшего определить, кто занимается его делом. В журнале потерпевший по фамилии Галдецкий не значился. Тупик.

12.30. Дозваниваюсь до пресс-службы ГУВД Москвы. Пресс-секретарь, который, к сожалению, не представился, искренне огорчен: "Галдецкий? Как же, знаю, читали... Нет, о том, кто ведет следствие, не знаю... Если вы узнаете – перезвоните".

Около 14.00 удается дозвониться до Московской городской прокуратуры. Говорю, что на моего знакомого было совершено покушение и я хочу выяснить, какая из районных прокуратур и какой следователь ведут дело. Ответ: "Назовите номер дела, пожалуйста, и фамилию следователя". Объясняю еще раз. Общими усилиями приходим к выводу, что раз несчастье случилось на Ярославском вокзале, то дело должна вести прокуратура Центрального административного округа.

Спустя минут сорок удается дозвониться до прокуратуры ЦАО. Дежурный про дело ничего не знает, советует обратиться в канцелярию. В канцелярии запрос довольно быстро проверяют по базе данных и сообщают, что дело, в котором фигурирует фамилия "Галдецкий", в прокуратуре не зарегистрировано.

В 14.50 РИА "Новости" сообщает, что министр внутренних дел России Рашид Нургалиев взял расследование покушения на студента Германа Галдецкого под личный контроль и создана специальная группа из числа наиболее опытных сотрудников собственной безопасности, уголовного розыска и подразделений по борьбе с оргпреступностью, которым поручено тщательно изучить все обстоятельства дела. В сообщении РИА ошибочно указывается, что покушение было совершено 10 апреля. Становится понятно, что группа создана только что, а до того никто в руководстве МВД о покушении информирован не был.

Ну хорошо. К 17.00 дозваниваюсь в пресс-службу МВД, представляюсь как журналист, говорю, что еще и следствию хотела бы помочь, и прошу назвать мне фамилию следователя, который ведет дело. Ответ: "Мы это сейчас выясняем".

С момента покушения прошло 17 дней. Этого времени за глаза хватит, чтобы возбудить уголовное дело, провести хотя бы какие-то оперативные мероприятия, поговорить со свидетелями. Но судя по тому, что мне говорили во всех инстанциях, куда я звонила, дела там никто в глаза не видел.

Вот на таких вещах проверяется работоспособность правоохранительной системы. Неужели для того, чтобы началось расследование дела, необходимо вмешательство самого главного милиционера? Неужели невозможно без потерь передать бумаги из одной милицейской конторы в другую без личного руководства министра? Неужели для того, чтобы хоть кто-то занялся расследованием дела, необходимо вмешательство прессы? А так, сама по себе, эта машина не работает, что ли?

Покушение на молодого человека, пытавшегося в одиночку вести борьбу с милицейской преступностью, сразу навлекает подозрения на так называемых "оборотней" в рядах правоохранительных органов. Но прямых доказательств причастности милиционеров к преступлению пока нет, а принцип презумпции невиновности следует уважать. Однако полная беспомощность МВД в расследовании случившегося - это не менее грозный диагноз.

Колокол.Ру: Милиция