Иконофобия // Чего смотрит женщина

Собственно, новость сегодня прошла о том, что Ребекка Денк не может найти кинотеатра для премьеры своего нового порнофильма - все отказываются. Но поскольку новость о порнофильме как таковом я каким-то образом проваляла, то бог с ним, с кинотеатром; я о Ребекке тогда в основном. Она такая специальная женщина, хозяйка большого секс-шопа для женщин в Сиэтле под названием Toys in Babeland. В последние годы она развлекается одним занятием, которое мне очень нравится: делает нарезки из порнофильмов и лепит из них одну целую киношку. Получается неожиданно и забавно. Два года назад она слепила фильм под названием Lesbian Porn 101, a сейчас вот закончила работать над коллажем гораздо более интересным: он называется Women Watch Porn.

На основe элементарной статистики продаж собственного магазина и отзывов своих покупательниц Ребекка собрала фильмы, которые женщины смотрят наиболее охотно, и повырезала из них кусочки, которые женщины любят больше всего. В фильме, скажем, есть сцена с женщиной, сидящей на капоте машины и мастурбирующей до эякуляции, с романтическими сценами а-ля "Красная туфелька" и с изображением девичьей ссоры, переходящей в лесбийский секс. Общая продолжительность фильма - чуть более часа.

Мне очень нравится и идея, и техника, и сама концепция выбора самого вкусного из всего вкусного, как в детстве выгрызть варенье из пирожка да и бросить пирожок. В каждом порнофильме или порнострипе есть - лично для меня и для тех, с кем вот успела об этом поговорить, - примерно двадцать процентов такого вот вкусного варенья, остальное - нагрузка - хотя, конечно, наша ситуация лучше, чем у тех, кто вынужден смотреть весь "Основной инстинкт" ради одной сцены со скрещиванием ног. То есть, наверное, так и надо поступать - вырезать по пять-шесть минут здесь и там. Концептуально на самом деле было бы в этой технике сделать две совсем других вещи: нарезочку из совсем-совсем приличных фильмов, которая бы выглядела, как порнографическая (да, да, тот кадр из "Человека-Паука" не дает мне покоя), и нарезочку из совсем-совсем порнографических фильмов, которая выглядела бы, как приличная. Первую подарить на Новый год свекру, вторую - свекрови. (1)

Немогумолчать // Трансвестизм

Врачи предупреждают, что расстегивание женских лифчиков может быть опасным занятием для мужчины: вот один тут расстегивал и палец себе сломал. Жалко, не сказали только, на ком их опасно расстегивать - на ней или на себе. (2)

Аутоагрессия // Вышел к доске, получил пять

На объявленный прошлой неделей конкурс пришли примерно тридцать текстов - спасибо огромное всем. Тенденция из наиболее очевидных: большинство текстов - не касаясь никаких художественных особенностей, в коих я не специалист, а только тематики - естественно, про "не стоит". Про разное "не стоит" (бодрое, небодрое, долгое, недолгое, уместное, неуместное), но - про оно. Женские тексты были тоже в основном "про оно" с приятным разнообразием в сторону запоздавшего оргазма и не вовремя начавшихся месячных. Рой Аксенов и Леопольд Блюм преодолели тяготение к сексуальной тематике, очень меня порадовав, - один совсем от нее отказался, другой краем крыла задел - но не больно. А девочка Jane написала несколько мелких рассказиков, очень красиво объединенных в цикл, - и тоже про совсем простые вещи, вроде несвоевременного посапывания или неудержанного смеха. Спасибо им.

Пять рассказов порадовали меня особо - и имена авторов назову, просто чтобы сказать, что я благодарна всем участвовавшим, но им - еще благодарнее. Итого: спасибо Хотжирафу за грустную историю, огромное спасибо Ксень за красивую картинку и резкий переход в конце, очень понравившийся мне, и спасибо Леопольду Блюму, достойно выдержавшему стилизацию текста под текст, коему он обязан псевдонимом. А победителей я выбрала по странному, наверное, но показавшемуся мне правильным, принципу: две истории, одна от мальчика, другая от девочки, и обе про одно и то же, оба больше похожие на письма, чем на художественные тексты, но совершенно уникальные аспектом, выбранным для рассмотрения: аспектом просто-отвращения к себе, просто-некрасивости, просто-неприятия оболочки, которая функционирует - прекрасно, действует - прекрасно, болеет - редко, работает - помногу, но вот видом, видом своим - и тем, что в зеркале, и... Не знаю, может, меня тронуло на личной почве абсолютно, потому что - сама такая же, и все - то же, но - тронуло. А первый приз, если можно, я из двоих отдам мальчику. Не сердитесь, милая девочка, Вам - второй. Потому что мальчику, кажется мне, еще страшнее. Нам дозволено хоть говорить о несовершенстве наших тел: ой, целлюлит, ой, морщинка, ой, сломался ноготь, посеклись концы волос, лак облез, макияж подмок, ой, ой... А им, кажется, вообще нельзя.

Итак - футболочка:

Андрей Трумен

У нас паритет, Линор, у меня и моего тела. Оно предает меня, а я предаю его. Каждый год, каждый день, каждый час мы гадим другу-другу в режиме nonstop, гадим, потому что ненавидим. Линор, я ненавижу свое тело. И оно отвечает мне тем же - всегда, всегда, всегда.

Когда секс заканчивается быстрее, чем "Энигма" в колонках, я понимаю, что тело меня предало. Нет-нет, многим нравится, чтобы быстро-быстро, стремительно, еще быстрее - многим, действительно многим. Тебе это нравится, Линор? Я - и Стинг, и еще те ребята из тантры - мы, Линор, любим иначе. Мы любим растягивать удовольствие, я люблю м-м-м-а-а-а-а-к-с-и-и-м-а-а-ль-но-о-о растягивать удовольствие. Все в ход: вино, смазка и острые ужины; позы - я тщательно подбираю позы! Но у тела свои таймеры. Линор, эта сука живет по своим таймерам! На его циферблате только минутная стрелка. Три-два-один-приехали. Грустные смайлы: "Ты кончил?". И снимая гандоны, Линор, я понимаю, что телу на меня насрать.

Когда я подхожу к зеркалу, Линор, я вижу, что тело объявило вендетту. Костлявыми коленками, мохнатыми голенями, рахитичными локтями оно смеется надо мной из зазеркалья, оно выпячивает ребра и втягивает кубики на прессе - бледное, тощее, жалкое; оно, Линор, глумится над спортзалами, бассейнами и соляриями, потешается над инвестициями в себя. И когда девочка шепчет в постели: "Какой же ты у меня маленький" - Линор, есть ли фраза более отрезвляющая, чем: "Какой же ты у меня маленький"? - я знаю, что тело мне изменило. Здесь и прямо сейчас.

В моем гардеробе, Линор, нет шорт и стритстайловых маек - нет, потому что тело меня предало. Мужчине нельзя как Кейт Мосс, это не комильфо; заказано, чтобы хилые запястья и кадык просматривался со спины, - мужчине н е л ь з я. Оно это знает, и оно этим пользуется.

И дело тут вовсе не в эрекциях - хотя мне жаль того мальчика у доски, правда, весьма жаль. Я живо представляю ехидство одноклассниц, которым набухшие брюки пока еще кажутся уморительными, - но это же сущие пустяки, шалость, а не предательство.

Предательство, Линор, это когда ты не можешь жить с собой в мире. Когда глядя в зеркало, ты чувствуешь себя головой профессора Доуэля, потому что остальное против тебя.

Всегда, всегда, всегда.

У нас паритет, Линор. У меня и моего тела.

И - стаканчик:

belstogn

В детстве моей любимой книжкой было шикарное по тем семидесятым временам издание Die Frau. С картинками и небольшим количеством русского текста. Одну фразу помню до сих пор - и, похоже, не забуду уже никогда. Она сообщала, что в какие-то годы (кажется, двадцатые, но это не так важно) - "в моду вошли безгрудые узкобедрые женщины, похожие на мальчишек".

Идиотизм, скажете вы? Согласна - идиотизм, но мой эстетический идеал касательно собственного тела с тех пор не менялся.

Как говорилось в одном хорошем анекдоте, "жизнь распорядилась иначе". С течением времени выяснилось, что ни намека на безгрудость и узкобедрость, равно как и на высокий рост, в организме моем не присутствует. Маленькая же пухленькая шатенка, несмотря на миловидность, сексуальность и прочие немереные достоинства, не имела и не имеет, с точки зрения моего внутреннего Я, ни малейшего шанса в борьбе с эстетическим идеалом.

Кроме того, кошмар пубертатного периода и родители, почему-то исправно покупавшие одежду на два размера меньше, - это тоже никак не способствовало не то что любви к себе, но хотя бы приятию своего обличья. Чувство глубокого омерзения от лицезрения и ощупывания собственной особы, помноженное на достаточно высокий IQ, плюс абсолютная нищета многодетной семьи плюс идиотский экстернат, лишивший несчастного ребенка даже минимального социального окружения, - ах, как наша девочка хорошо знает математику! Наденька, а прочти свое последнее стихотворение! А как она чувствует природу!

Охуительно, говорю я-теперешняя. Но нынешний мой цинизм никак не может помочь одинокой толстенькой маленькой девочке, безнадежно и, естественно, безответно влюбленной в лоботряса-одноклассника. И ощущение стыда пополам с гадливостью от того, что мамин старый лифчик тебе мал и жирненький животик никак не прячется в узкую юбку, - это никуда не исчезло. И зависть к худющим длинным ровесницам, являющим собой, несмотря на прыщи и безмозглость, абсолютное воплощение эстетического идеала, - она до сих пор отравляет мое существование.

Идиотизм, скажете вы? Согласна - идиотизм. Нет, конечно, с возрастом мы как-то примирились. Сейчас я отношусь к своему телу с позиций политкорректности - оно не виновато в том, что выросло только до полутора метров. И в том, что у него толстые ноги, оно тоже не виновато. Оно хорошее и, наверное, даже симпатичное. Оно нравится мужчинам и периодически доставляет им, да и мне, большое удовольствие. Оно замечательно родило двоих детей - быстро, весело и с удовольствием. Беда только в том, что на самом-то деле я - помните, как Клара Новикова в доаншлаговые времена говаривала, - высокая сухощавая брюнетка. А никто этого не замечает. И это жаль.

Дорогие победители, можете заходить в редакцию за призами. И еще раз - спасибо всем.

Источники:

(1) The Stranger

(2) Ananova