Первым делом, которым занялись новые московские власти после смещения Юрия Лужкова, стало исправление "перегибов" судорожно метавшегося в последние месяцы старика. Помимо отмены особо скандальных распоряжений в архитектурно-строительной области, дело дошло до некоторой политической либерализации в городском масштабе.

Одна из проблем, обострившихся в сентябре усилиями Юрия Михайловича и его ближайшего окружения и доставшихся в наследство новому московском мэру, связана со строительством в городе новых зданий "религиозного назначения". Напомню, что в прошлом месяце общественность, с одной стороны, с недоумением узнавала о планах строительства в городе аж 200 церквей сразу и даже о согласовании 35 конкретных земельных участков, а с другой стороны, с не меньшим удивлением обнаруживала у себя под окнами строительство крупной мечети и выходила на улицу с протестами.

Казалось бы, прежние городские власти с удивительным тактом умудрялись создавать проблему на пустом месте, чтобы не слишком религиозные москвичи имели еще один повод помянуть недобрым словом осточертевшего градоначальника. Однако ситуация со строительством в многомиллионном городе храмов выглядит значительнее сложнее, если взглянуть на те же вещи с позиции заинтересованных сил – тех самых активистов религиозных организаций, лоббирующих подобные инициативы, и городских властей, которые по статусу должны находить в мегаполисе место многочисленным меньшинствам, из которых в значительной степени состоит общество.

История с православными храмами наиболее очевидна. Лужков достаточно долго не замечал "намеков" и прямых требований церковных властей насчет реституции церковного имущества. Недвижимость в Москве дорога, аппетиты церкви бесконечны, юридические основания для ее требований сомнительны. Поэтому церковь, конечно, получала довольно много из городского бюджета (например, по программам реставрации храмов), раз-два в год ей передавали то или иное здание, но ни о каком масштабном перераспределении собственности и уж тем более о выделении десятков участков под новое строительство речи не шло. Логику городских властей понять было можно. Число православных, посещающих городские храмы, со второй половины 1990-х годов неуклонно снижалось, особенно в соотношении с растущим населением. Доля москвичей, приходящих в храм на Пасху – главное событие в церковном календаре, – составляла менее одного процента. Места в большинстве городских храмов в принципе хватало (на Пасху 2009 года я нашел в центре Москвы даже закрытый за ненадобностью храм), а для строительства новых зданий у церкви не было не только средств, но и достаточного числа специалистов, готовых этим заниматься.

Представители церкви и особенно штатные болтологи из числа "церковно-общественных активистов" на это говорили, что на московских окраинах в церквях на Пасху не протолкнуться. Но государственные чиновники отлично сознавали, что в указываемых храмах, как правило, кормятся высокопоставленные церковные чиновники и другие авторитетные священнослужители и потому руководители церкви не очень настаивают на строительстве храмов поблизости, которые могли бы "разжижать" приходы. Это не означало, что подобных храмов не надо было строить вовсе, – но просто никого не интересовали интересы и уж тем менее удобство верующих, когда на повестке дня стояли "практические вопросы".

Козырь защиты интересов православия – план по строительству 200 новых храмов в Москве – Лужков вынул из рукава в трудный для себя момент, когда кресло под ним уже вовсю качалось. Мне не хотелось бы увлекаться кремленологией, но я не вижу иного объяснения истории с внезапным желанием строить храмы, чем желание заручиться поддержкой епископа Москвы – патриарха Кирилла, а вслед за ним и поддерживающей все православные инициативы (и вроде бы имеющей серьезное политическое влияние на мужа) первой дамы страны.

Какой была бы реакция москвичей на строительство у них под окнами двух сотен храмов, спрогнозировать нетрудно. Москва и область, как и другие крупные города, знали уже достаточно протестов против подобных строек. Что уж поделать, если в постиндустриальном обществе, и не только в России, горожанам вообще не очень нравятся новые церкви по соседству. Но кто говорит, что эти храмы реально собирались строить - хотя и было названо 35 конкретных адресов, хотя и пошло вроде бы согласование проектов?

История со строительством мечети на Волжском бульваре наглядно раскрывает механизм использования городскими чиновниками общественного недовольства для своей пользы. Как выяснилось в ходе протестов, этот кусок земли был продан религиозным организациям уже дважды: первый раз православным, второй - мусульманам. Продан - потому что в Москве получить разрешение и согласование без взятки невозможно. Продан дважды - потому что православным строительство осуществить не удалось из-за недостатка средств, а мусульман остановили протесты. Продан цинично - потому что чиновники не только дважды получили свой доход от торговли общественной собственностью, но безусловно рассчитывали заработать еще, поскольку не могли не догадываться насчет общественной реакции. Это торговый комплекс можно воткнуть в любом месте с надеждой на то, что особо сильных протестов он не вызовет, а самых жестких борцов можно в крайнем случае купить или запугать. А с мечетью будут бороться не только (и не столько) местные жители, но и фанатики, которые ради такого дела съедутся со всего города.

Достаточно вспомнить, как из за протестов горстки православных общественников десять лет назад было заблокировано строительство кришнаитского храма в новом микрорайоне на Ходынском поле. Старый их храм на очень коммерчески удобном месте у метро "Беговая" был "обменен" правительством Москвы на кусок земли в новом микрорайоне, а когда кришнаиты начали стройку, появилась "православная общественность" в количестве 30 человек с плакатами. И все - крупная община с несколькими тысячами последователей, социальными программами и как минимум двадцатипятилетней историей осталась без здания и надежд его получить в ближайшем будущем. И не помогла никакая дружественная России Индия, которая на государственном уровне попыталась поддержать единоверцев.

Так что разрешение на строительство мечети на бульваре в оживленном городском районе изначально было провокацией по отношению к горожанам и надувательством по отношению к очередным мусульманским бизнесменам, уверенным, что за взятку они "решат все проблемы".

Посмеяться над лопухами и забыть? Найти следующих претендентов на то же место? Нет, Собянину и его команде придется решать, что делать с объективной проблемой недостатка помещений для довольно крупных групп верующих. Это не только православные, которым действительно стоило бы дать возможность построить (на свои, а не бюджетные средства) некоторое количество храмов. В том же сентябре Интернет обошли фото празднования курбан-байрама в соборной мечети в центре Москвы. Тысячи, если не десятки тысяч мусульман, расстилающих свои молитвенные коврики и куски обоев по окрестным улицам, производили сильное впечатление на "коренных москвичей" и тех, кто таковыми хотел бы себя считать. Очевидно, что число выходцев из "исламских" регионов бывшего СССР в столице быстро растет и немалая их часть нуждается в возможности отправлять обряды на регулярной основе. А четырех существующих в Москве мечетей явно не хватает. И в будущем проблема станет не менее, а более острой. Между тем перекрытие улиц ради молитв и празднеств "приезжих" ведет только к росту агрессии в городе, а население использует слово "толерантность" в основном как ругательство.

При этом путь к разрешению конфликта есть - более того, он апробирован и универсален. В Европе, да и США, где проблема адаптации мигрантов существует уже давно, вопрос о строительстве культового здания для новой в данной местности религиозной общины обычно выносится на референдум или ставится в местном законодательном органе. Ответ обычно один – строить если и будем, то не на главной улице и не в жилом районе. Дальше достигается компромисс и здание строится, как правило, либо в промзоне, либо в полосе отчуждения железной дороги. Это касается не только мусульман или индуистов – православные, радикально-протестанские и иеговистские общины только так могут утвердиться на новой для них территории. Потом, лет через сорок, когда они докажут свою жизнеспособность, создадут в округе устойчивую группу своих приверженцев, продемонстрируют соседям свой миролюбивый характер, они смогут рассчитывать на возведение храма где-то в более приличном месте. Но до этого во всех смыслах еще надо дожить.

В Москве же власть старательно игнорировала подобный способ разрешения конфликтных ситуаций. То ли схема "разрешение на строительство в жилом квартале – протесты – отзыв разрешения" была универсальным "кидаловом", то ли продавать участки в промзонах под небоскребы было выгодней, то ли лично Юрию Михалычу просто не нравились неправославные, но факт, что вместо религиозного освоения городских задворок и переноса туда раздражающей "коренных москвичей" мигрантской (и протестантской) активности город получал откладываемые на будущее проблемы и рост числа мелких конфликтов.

А ведь ту же историю со строительством мечети в Текстильщиках можно было бы перевести в конструктивное русло, если предложить мусульманам площадку под строительство хотя бы по другую сторону от того же метро – в принадлежащей городу огромной промзоне вымершего АЗЛК и соседних заводов, тянущейся на несколько километров в сторону центра. А заодно там же выделить участки православным, протестантам, иеговистам, католикам и другим крупным общинам, испытывающим дефицит помещений. Глотки друг другу они рвать не будут – что доказывает пример мультиконфессионального комплекса в микрорайоне Отрадное, функционирующего уже более десятилетия, а инфраструктуру (например, парковки) могут делить. Благо одним надо коллективно молиться в пятницу, другим в субботу, а третьим в воскресенье. А ведь помимо Текстильщиков в Москве не так мало других промзон, реконструкция (а значит, перепродажа) которых идет полным ходом.

Так что у нового городского правительства во главе с Сергеем Собяниным есть чем заняться в этой сфере. Но захочет ли оно это сделать или продолжит тупиковую и корыстную политику предшественников?