Живого Лужкова я видел лишь в самом начале его карьеры мэра – когда в 93-м пришел в пресс-центр московского правительства делать свою. Там обещали получение отдельной квартиры после нескольких месяцев работы. Мы с женой и недавно родившимся сыном ютились в коммуналке, и посулы пресс-центра соблазнили меня. Возглавлял его тогда, как и ныне, Сергей Цой, а моим непосредственным начальником был некто Лисовец. Уже одна только эта фамилия с самого начала насторожила. Так оно и вышло: никакой квартиры я в глаза не видал. Желторотому студенту журфака не простили первой же ошибки. Я дал в газету заметку за подписью «пресс-центр мэрии», пускай и крохотную, но не согласованную с Лисовцом, – и был впервые вызван в кабинет к Цою, показавшийся мне огромным, чтобы узнать от него лично о своем увольнении. Как говорится, вот и познакомились. Зачем он меня вызывал? Может быть, ждал каких-то слов, которые я не нашел? Не знаю.

От тех недель работы в мэрии осталось ощущение зажатости и страха. Когда в зал заседаний вкатывалось нечто большое, круглое, сияющее лысиной, все трепетали и перешептывались: «Лужков, Лужков». В принципе это нормально: чиновники, субординация... Но я не понимал, зачем в пресс-центр приходил некто с рыжей бородой и пихал меня своим большим животом, задавая каждый раз один и тот же вопрос: «А ты здесь с какой целью?» Мне так и хотелось крикнуть ему в ответ: «Квартиру хочу!» Но я не смел...

Квартиру, кстати, мы так и не получили, хотя и стояли в очереди 12 лет. Не то чтобы лужковские чиновники совсем забыли о нас. Наоборот, нам, коренным жителям Центрального округа, неоднократно предлагали новостройки. Но были они то на окраине Митина, у самого кладбища, с которого начиналась уже Московская область, то в Марьине, возле газового факела. После кладбища ассоциации с крематорием почему-то напрашивались сами собой.

Неудивительно, что до сих пор в Москве полно коммуналок. Мы-то справились своими силами. На пике спроса на недвижимость наконец договорились с соседями, вместе продали ставшую «платиновой» жилплощадь – и купили себе квартиру в 40 минутах ходьбы от центра, пускай и на Третьем транспортном, зато отдельную. В общем, у нас все более или менее обошлось.

Не знаю, зачем я все это рассказываю. Отвечая на вопрос, каковы итоги 18-летнего правления Лужкова (он, как мэр, в июне этого года достиг совершеннолетия, между прочим, как недавно и мой сын), пытаюсь ощутить некую живую, личную связь с этим человеком, которого потом много раз видел по телевизору. Не могу сказать, что он мне несимпатичен. У него была харизма, москвичи в большинстве своем любили его, несмотря на все разоблачительные статьи и книги. Допускали, что, может быть, и вор. Ну и что? Как писал Пушкин, «вор, а молодец»! Главное – наш, в доску свой. Коренной москвич, он ощущал Москву своим городом и любил ее. Как мог. Да, от любви его столица вскоре стала вся в синяках и царапинах, теряя последние зубы обветшавшей старины. Но главное что любил! И умел запудрить ущерб - чтобы выглядело как надо, по-европейски, пускай и пластмассово. Так ведь косметика другой и не бывает.

Я что хочу сказать: он делал все это от души, от той, какая она у него есть. Делал сам, не плясал ни под чью дудку. Поэтому и ушел достойно, и москвичи зауважали его за это, даже те, кто раньше ругал. Он не захотел отдать Москву сам – именно потому, что любит этот город. Если бы она была ему до лампочки, так, средство для наживы, ну что ему стоило «в связи с переходом на другую работу», где бы продолжил обогащать свою семью. Но он дорожит любовью москвичей, которые выбирали его не один раз. Вот что главное.

Да, сколько ни твердил Лужков о межконфессиональном и межэтническом согласии, главными в столице были и остаются православные, а мусульмане не могут построить ни одной мечети сверх тех четырех, что «положены»; не говорю уж о нас, буддистах, которых мэр только и кормил, что завтраками. Спасибо землю выделил, но построить ничего не помог. Однако это не так важно - мы сами, наверное, виноваты в том, что не проявили единства, и мэр запутался: тут калмыки просят, там буряты, сям тувинцы, а эти вообще непонятно кто, японцы, что ль...

Да, его любовь к Москве была эгоистична, своенравна, и она сделала москвичей шовинистами. Они так и не научились радоваться гостям. И ведь это Лужков говорил о депортации из Москвы всех чеченцев. Это он ввел регистрацию для всех приезжих. Сколько страдали из-за нее мои друзья украинцы! И не только они – регистрация стала необходима даже для россиян из соседних областей.

И все же я не стану сравнивать Лужкова с Гитлером или со Сталиным. Даже с Путиным сравнить не посмею. А ставить его рядом с Медведевым не буду просто потому, что... Да ладно, чего там говорить!

В конечном счете войн Лужков не начинал, за массовые убийства не в ответе. Думаю, стань он президентом, все равно не совершил бы тяжких грехов. Хотя прочие расцветали бы пышным цветом. Этой неспособностью пойти на «мокруху» Лужков выгодно отличается от большинства наших правителей, последний из которых пока так и не удосужился объяснить причин «утраты доверия».

Он поступил немудро, уволив Лужкова. Я бы на его месте устроил выборы мэра и всей мощью своего административного ресурса проследил, чтобы они были честными. Да, санкционировал бы показ всех этих фильмов по телевидению. Но и сторонникам мэра дал бы высказаться. А перед выборами обязательно устроил бы «день тишины». И посмотрел бы, кого выберут москвичи.

Да только ведь самого Медведева выбирали не так. И потому ничего этого не произошло.

А Борис Немцов правильную книгу о Юрии Лужкове написал. Как сказал бы Борис Ельцин, на которого Лужков чем-то похож, «демократия, плюрализм, понимаешь». Правда, москвичи все равно бы Юрия Михайловича выбрали. Вот почему-то мне так кажется. Это их беда. Но это ИХ беда. А то счастьице, которое москвичам навязал президент, это ЕГО счастьице.

Вот и все.