Национальный позор, когда принимаешь его в обществе немолодых и очень воспитанных людей, выглядит совсем нестрашно. Ты министр, тебя зовут Иванов, и к тебе в гости субботним вечером на больших дипломатических машинах с разноцветными флажками явились послы. Они - профессионалы, и в их вежливых, с мягкой улыбкой произносимых речах нет ничего оскорбительного. Никто не скажет, что лысые уроды, заполонившие Москву, уже достали иностранных граждан, а власть не чешется, то ли не умея, то ли не желая бороться со скинхедами и прочей мразью. Скажут иначе, употребляя разнообразные эвфемизмы, и ты, ничуть не теряя достоинства, будешь кивать в ответ и вздыхать с грустью: да, не станем отрицать существование проблемы, но вот беда - слабость правовой базы... Однако не надо отчаиваться, мы не оставим без внимания "ни один случай экстремизма", как принято выражаться в дипломатии. Мы все эти случаи передадим в правоохранительные органы.

А потом национальный позор в отменных выражениях благодарит тебя за сочувствие и понимание, садится в большие машины с разноцветными флажками и отбывает по месту прослушки. А ты, Иванов-министр, все еще сохраняя на лице вежливую улыбку, корчишься, наверное, от геополитического стыда и звонишь всем подряд, включая шефа ФСБ и генпрокурора, беседуешь с ними по-русски, и в тот же день на телеэкране Колмогоров уже отчитывается перед публикой: все дела под контролем, следствие, товарищи, на единственно верном пути... И можно считать, что субботний день завершен, и отдохнуть до понедельника, когда на твой стол лягут распечатки иностранной прессы с соответствующими комментариями. Впрочем, по воскресеньям на Западе газеты тоже выходят.

Демарш иностранных послов против расизма и ксенофобии, захлестнувших отдельно взятую страну, - явление в дипломатии нечастое. Можно даже говорить об уникальности этого случая и объяснять его просто: обстановка становится невыносимой. Судя по всему, посольские просто завалены жалобами своих граждан. Граждане потрясены. Избиения, унижения, оскорбления, угрозы на улицах и в метро - это уже норма в стране, переживающей взрыв национального самосознания. В своих посольствах иностранные граждане ищут защиты и требуют, чтобы их физические и нравственные страдания были доведены до сведения российских властей. Мало того: нападениям подвергаются и сами сотрудники посольств и консульств. И когда чаша терпения переполняется, послы садятся в машины, чтобы выразить коллективный протест. Это все что они могут. Еще они могут, если представляют европейские страны, не брать на службу в Россию темнокожих граждан. И уже не берут, нарушая собственное законодательство. Могут также рекомендовать своим согражданам пока воздержаться от поездок in Russia. И наверное, рекомендуют.

Когда-нибудь через много лет историки нам все объяснят про нас самих. Про несбывшиеся демократические надежды и чувство разочарования, выразившееся в столь резких формах. Про милитаристский угар как общественную компенсацию за безнадегу и нищету. Про то, как бездарная власть, ничего толком не умея, подогревала в нас эти настроения, дабы направить их в нужное русло: против чужих. Про спецслужбы, которые еще с брежневских времен холили и лелеяли нацистских отморозков, чтобы в нужный день и час осторожно, группами, не толкаясь выпустить их на улицы и поглядеть, что случится. И тогда нам станет ясно, отчего, сдавая квартиры, мы уже не стесняемся приписывать: "только лицам славянской национальности". И откуда взялась та тетка у метро "Царицыно", что бурно радовалась в телекамеру избиению "черножопых". И почему москвичи так любили мэра Лужков, объявившего беспощадную войну всем незарегистрированным "лицам кавказской национальности" и прочим "туберкулезникам". И за что краснодарцы так уважали губернатора Ткачева, заявившего, что "фамилии, оканчивающиеся на "ян", "дзе", "швили" или "-оглы", незаконны, так же, как и их носители", и долго после этого гулявшего на свободе. И отчего в Чечне нацистские настроения - норма. Будничное состояние психики федералов.

Но все это потом, много лет спустя, в книжках по истории, причем в сносках, мелкой строкой. А сегодня мы еще не въезжаем, отчего так огорчены послы, чем озабочен министр Иванов и как связаны между собой бритоголовая гульба на московских рынках и приток иностранных инвестиций, которых мы уже который год ждем-не дождемся, высмотрев все глаза. И почему не дождемся. И что это за свербящее чувство в груди, когда много длинных машин, разворачиваясь, уезжает со Смоленской площади. Это смутное чувство называется "национальным позором", но мы его испытываем пока совсем по другому поводу. Когда наших бьют. Где-нибудь в Солт-Лейк-Сити или Ножай-Юрте.

Проект Федерального закона "О противодействии экстремистской деятельности"