Максим Соколов прав: наше "общество - все общество - взаправду больнО, и убийство на Пречистенке - еще один признак тяжкой болезни". Автор статьи в последнем "Эксперте" прав и в другом: хворающий социум порой совершенно неадекватно реагирует на человеческие трагедии текущего времени. Максим Юрьевич тут указывает на молодых людей, которые "выразили свою скорбь" в связи с убийством Станислава Маркелова и Анастасии Бабуровой "в форме уличных погромов".

Хотя можно было привести и другие примеры. Скажем, погромное злорадство некоторой части нашего общества после убийства Галины Старовойтовой, после убийства Сергея Юшенкова, после убийства Анны Политковской, после убийства на Пречистенке. Эти на улицу не выходили, но, вспоминая или комментируя по горячим следам, расчеловечились куда основательней, чем юные деятели "антифа".

Соколов диагностирует болезнь как "аномию", то есть "исторически обусловленный процесс разрушения базовых элементов культуры, прежде всего в аспекте этических норм". Проще говоря, имеет место тотальное одичание соотечественников. Это, пожалуй, верный диагноз. Однако картина заболевания, на мой взгляд, представлена не совсем точно. Когда автор пишет о том, что оппозиция в подобных убийственных случаях всегда торопится возложить ответственность на власть, с этим не поспоришь. Но ведь и власть, и прикормленные ею элиты, и журналистская обслуга тоже не отличаются медлительностью.

Громкая трагедия у нас - это почти всегда сведение счетов. Убийству или заказанному властью судебному процессу обычно сопутствует уничтожение репутации, унижение личности, пляска на костях. Можно вспомнить, как измывались над Василием Алексаняном или Светланой Бахминой. Невозможно забыть и о том, как солидарно выступили сразу после гибели Политковской тот же Максим Юрьевич и Владимир Владимирович. Коллега тогда писал в "Известиях" о маргинальной журналистке, которую никто не читал и непонятно за что убили, а президент творчески развивал его мысль. Мол, убийство Политковской наносит действующей власти гораздо больший урон и ущерб, чем ее публикации.

Вообще когда скорбно рассуждаешь об аномии, вольно или невольно присваиваешь себе титул праведника в Содоме, отважно обличающего земляков. А это очень уязвимая позиция. Всегда ведь найдутся завистливые грешники, которые спросят: а сам-то ты каков? А почему, когда убивают или мучают оппозиционера либо политзека, ты так часто и охотно вступаешься за власть? Известно же из биологии, что рыба дичает с головы. И если в центре столицы расстреливают адвоката и журналистку, то можно понять и самых упертых противников режима. В конце концов, главная ответственность за все, что творится в стране, лежит на власти. И если она даже не "науськивает убийц", чего мы просто не знаем, то моральную вину несет несомненно. В качестве, прости Господи, "единственного европейца" или эталонного мерзавца - это уж дело вкуса.

...А традиция не прерывается. Казалось бы, трагическая гибель Станислава Маркелова - не лучший повод говорить о нем как о "человеке крайних взглядов", чьи "политические статьи вызывают в памяти не то что Ленина, а как бы не Марата". Смерть Насти, пытавшейся задержать убийцу, должна бы вызывать иные чувства, нежели хладнокровные рассуждения о том, что на ее месте могла бы оказаться любая "домохозяйка". Но если статья пишется исключительно для того, чтобы лишний раз сквитаться с "освободителями", то все слова на месте. Весьма выразительные, хотя и лживые слова.

Ленин и Марат были убийцами - Маркелов был только адвокатом, которого убили. Ну да, он сильно не любил профессиональных патриотов и писал о них резковато. Я бы, разделяя взгляды Максима Юрьевича, тоже обиделся. Но все-таки отложил бы эти идеологические споры на потом. Сейчас не время обижаться на Станислава Маркелова.

На месте Анастасии Бабуровой не могла оказаться домохозяйка, это просто глумление над памятью несчастной девочки. Она оказалась рядом с Маркеловым, потому что работала журналистом, и не в "Известиях", а в "Новой газете". Но даже очень отважный человек, оказавшись лицом к лицу с киллером, только что совершившим убийство, вряд ли кинется на него, прямо на ствол. Она в свои 25 лет была бесстрашной. Странно, что это надо объяснять. Но, как видно, одичание у нас дошло уже до такой степени, что коснулось и экспертного сообщества. Действительно, сверху донизу все больные.

Поэтому, опять соглашусь с коллегой, глупо требовать от российского руководства каких-то выступлений с прочувствованными речами. Сказано же: аномия, последствия непредсказуемы. Так что власть могла чего доброго по привычке опять злобно заговорить об ущербе, который понесла в связи со смертью оппозиционеров. Тупое молчание Кремля выглядит честнее, и жаль, что эту великолепную возможность промолчать упустил Максим Соколов.