Шумная пропагандистская кампания в защиту смертной казни близится к завершению. Конец у сказки хороший: мораторий в России не будет отменен. Расстреливать по приговору суда у нас пока не станут.

Впрочем, о гуманизации общества говорить рано. Никто из тех, кто в последние месяцы в меру сил и личного темперамента лоббировал смерть, покуда еще не одумался и от своих запальчивых призывов не отрекся. Не прозрел писатель Солженицын. Не подобрел генерал Трошев. Не очухался боевик Гантамиров. Не опомнились нижегородские активисты СПС Лекарева и Савельев, демократично собравшие миллион подписей за то, чтобы расстреливать наркоторговцев. Случилось другое чудо: разверзлись кремлевские небеса, и оттуда прозвучало Слово.

Долго молчавший Путин высказался наконец на эту свинцовую тему. Встречаясь с президентом Всемирного банка Джеймсом Вулфенсоном, полковник был прям и прост. "Государство не может присваивать себе право, которое может принадлежать только Всевышнему", - заявил он. Жестокость, добавил гарант Конституции, "не устраняет жестокость, а порождает ее вновь и вновь". И, поражая мир своими зрелыми, выстраданными правозащитными убеждениями, заключил: смертная казнь, по его мнению, является "даже не наказанием, а местью".

Что ж, можно подвести черту: дискуссия завершена. Россия остается в Совете Европы, где вчера не пожелали слушать спикера Селезнева, зато наверняка и с благожелательным вниманием выслушают точку зрения нашего президента. Ибо есть пиаровские акции, годные лишь для внутреннего употребления, и есть акции внешнеполитические, основанные на государственной пользе. Остервенелая расстрельная кампания под бодрый аккомпанемент чеченской войны проводилась в воспитательных целях, была затянувшейся "пятиминуткой ненависти", верно сориентировавшей население на борьбу с чеченскими бандитами, наркоманами, чикатилами и прочей болотной нечистью. На этом фоне очень цивилизованное, аргументированное, прочувствованное выступление Путина прозвучало и неожиданно, и внушительно, и громко. "Идущие вместе" избиратели вряд ли обидятся на своего президента, понимая, что так нужно для пользы дела, для экономики, для Всемирного банка, для мира во всем мире. А западная общественность, быть может, призадумается о загадочном чекисте в Кремле, который, конечно, допускает определенные ошибки во внутренней политике, но иногда не боится идти наперекор диковатому российскому общественному мнению. Гуманизм на экспорт - это посильней, чем "Фауст" Гете. Гарант побеждает смерть.

"Правительство - единственный европеец в России", - сказал национальный поэт, имея в виду хладнокровного, морозостойкого Николая Павловича... Если судить по опросам, где большинство населения горячо высказывается за казнь, то пушкинская формула поражает точностью и сегодня. С той небольшой разницей, что правительство само насаждает у нас азиатские нравы, само с ними борется, само их преодолевает. Что же касается смертной казни, то в той же Чечне до сих пор как-то обходились без судов и, похоже, еще долго смогут обходиться. А как иначе, если по суду убивать нельзя: мораторий.