В свое время мой брат рассказал мне историю про то, как некоторые знакомые нашей с ним общей знакомой завели себе собачку. Собачка была экзотическая, то есть уродливая как смерть. Порода ей была не помню какая. В какой-то момент собачка начала странно себя вести - нападала, типа, на других собачек и вообще раздражала неожиданными повадками. Знакомые нашей с братом знакомой повели собачку к ветеринару. Ветеринар осмотрел собачку, снял очки, тщательно их протер и спросил: простите, а вы часто ее кормите? Часто, сказали знакомые нашей знакомой. Типа пять раз в день. Это хорошо, сказал ветеринар. Потому что у вас, понимаете ли, не собачка, а афганская крыса. И она, понимаете, когда голодная...

История повергла меня в восторг. Зная нашу общую знакомую, я вполне четко представляла себе такую ситуацию среди ее знакомых, пусть и не знакомых мне лично. Хорошо помню, что пересказывала историю раза два или три - с большим наслаждением. Две недели назад, когда начала писать материал о городских легендах, наткнулась на эту историю на каком-то сайте собирателя легенд. Оказывается, всемирно известная история. Неправдивая.

Надо понимать, что городская легенда всегда выглядит именно так: ее рассказывают как достоверную историю, всегда о знакомых знакомых, всегда с большим количеством подробностей и всегда с глубокой уверенностью, что все происходило на самом деле. Я не сомневаюсь, что мой брат, представляя себе знакомых нашей знакомой, пусть и не знакомых ему самому, не сомневался, что рассказавший ему эту историю знакомый не сомневался в том, что ему рассказали, и поэтому сам в рассказанном не сомневался. Ну и я тоже.

Городская легенда передается из уст в уста (из факса в факс, из мейла в мейл), снабжена подробностями, происходит с незнакомыми рассказчику, но знакомыми его знакомым людьми и всегда находится на грани между невероятным и вероятным. Она может быть страшной или смешной, может касаться частного случая ("они приняли афганскую крысу за собаку") или глобальной тенденции ("афганцы продают в Россию крыс-убийц, выдавая их за экзотических собак"), но всегда окажется сюжетна и детальна. Если про одну крысу - то как водили к ветеринару и сколько раз кормили, если про тенденцию - то как налажена цепочка поставки, и почем нынче афганские крысы, и на каком именно рынке их продают, и что именно покупателю говорят.

Фольклористы пытаются тонко делить "городские истории" на верования, мифы и легенды - в первую очередь по уровню детальности рассказа. Деление происходит не очень успешно: верование ("некоторые экзотические собаки - на самом деле не собаки, а крысы"), миф ("афганцы продают в Россию..."и т.д.) и легенда ("на Черкизовском рынке, сразу за корейскими павильонами, есть одна афганская лавка, где друг сотрудника Петиного отца однажды...") плавно перетекают друг в друга: то легенда дойдет до нового слушателя безо всяких деталей, а только как страшный миф, то миф обернется верованием, потеряв остатки конкретики, то верование, усилием какого-нибудь особо одаренного фантазера-рассказчика, превратится в полновесную легенду. В этом же котле варятся плохо определяемые (особенно по отношению к другим вышеуказанным категориям) "слухи". Сейчас я для пущей простоты буду называть все эти разновидности фольклора словом "легенда".

Почему и как на ровном месте возникает городская легенда, иногда лепая до пугающего, иногда до смешного нелепая? По одной из теорий, "легенды" - как детские страшилки - служат подросшим детям для адаптации к серьезным социальным переменам, для "проговаривания страхов". Классикой истории такого типа можно считать легенду о похитителе почек: человек ушел из дому, пропал на три дня, а потом его обнаружили без сознания, со шрамом на спине и с выкраденной почкой. Эта легенда считается ярчайшим примером общественной реакции на механизмы донорства внутренних органов: куда мир катится? какой будет преступность в этой новой области? к чему быть готовым?

Другие легенды возникают не на почве новых страхов, а на почве страхов очень древних, базовых, требующих новых способов проговаривания в новых условиях. Например, целый корпус легенд о похитителях детей в парках аттракционов ("В Диснейленде действует группа, которая уводит детей, стрижет и красит им волосы, переодевает их и потом проводит мимо уже поднятой на ноги охраны незамеченными") считается многими исследователями новым способом "проговорить" родительский страх потери ребенка. Другие теории называют в качестве причин для возникновения городских легенд потребность мистифицировать и быть мистифицированными; потребность в вере в более сложное устройство мира, чем то, которое подсказывает нам повседневность; проведение в жизнь некоторых морализаторских установок; наконец, базовое желание сделать понятным что-нибудь непонятное, пусть и превратно истолковав факты.

Так или иначе, вне зависимости от причины возникновения легенды механизмы ее развития и распространения практически всегда одинаковы. Очень часто в основе городской легенды лежит маловажный факт, частный случай, опубликованная в прессе фраза, поддающаяся двоякому толкованию. Например, есть мнение, что знаменитая легенда о крокодилах в нью-йоркской канализации могла брать начало от сказанной каким-нибудь экологом фразы: "Наше канализация представляет собой такое ужасное болото, что в нем легко могли бы жить крокодилы-людоеды". Подобный факт или подобная фраза обрастает невероятными подробностями, зачастую сливаясь в одну историю с другими, не менее достоверными фактами и порождая жутковатый гибрид. Например, история о том, что в том же Диснейленде существуют дельцы, тайно продающие детям спиртные напитки (торговля которыми на территории парка запрещена), видимо, сложилась из двух фактов: факта запрета продажи и даже проноса с собой на территорию парка спиртных напитков и того факта, что в Диснейленде действительно существует одно-единственное место, где спиртное все-таки подают: частный клуб, обслуживающий только администрацию парка и ее гостей.

Причин, по которым легенды пересказываются и передаются из уст в уста, не меньше, чем теорий касательно их зарождения. Рассказывают - как в нашем с братом случае - потому, что верят сами; рассказывают потому, что не знают, верить ли нет; потому, что хотят произвести впечатление; потому что считают историю забавной; потому, что испытывают потребность верить в сложность, опасность и непредсказуемость окружающего мира. По тем же причинам слушатели верят рассказчику: потому что хотят поверить, потому что тоскуют по жуткому, яркому или экзотичному; потому, что пытаются изжить какой-нибудь страх или, наоборот, получить подтверждение своим опасениям. Верят, как утверждают исследователи, тогда, когда история не противоречит знаниям и убеждениям слушателя или принадлежит той области знания, в которой слушатель считает себя некомпетентным и в рассказах о которой привык доверять другим.

Совершенно особую, невероятную роль в распространении городских легенд сыграл Интернет. Благодаря ему практически пропал элемент передачи легенды из уст в уста. Создался эффект множественности источников, из которых человек может узнать о ротвейлере, откусившем пальцы у бродяги и задохнувшемся насмерть, или о супружеской паре, обнаружившей труп молодой женщины в гостиничном матрасе. Городские легенды распространяются с несусветной скоростью благодаря пересылке их мейлом, иногда - по нескольким десяткам адресов сразу. Наконец, на сайтах, посвященных городским легендам, можно выяснить, является ли присланная вам легенда действительно легендой - или подлинной историей из частной жизни знакомых ваших знакомых.

Совершенно уникальным образом трагедия 11 сентября позволила специалистам по городскому фольклору отследить механизмы возникновения, распространения и развития новых городских мифов и легенд - в большой мере именно благодаря Сети. В первые дни после катастрофы история фольклора буквально творилась на наших глазах: я получила мейл о "предсказаниях" с помощью фонта Wingdings в десять утра, а в двенадцать получила из другого источника такой же мейл (пересланный десять или двенадцать раз) с подробностями о создателе фонта и о его увлечении каббалой и черной магией...

В целом для тех, кто интересуется историями про маленького мальчика, погибшего из-за напичканного иглами яблока, подаренного ему в Хэллоуин злым соседом, или про бедняка, повесившегося в "комнате страха" на месте искусственного трупа, самое главное помнить, что далеко не все городские легенды оказываются неправдой. Иногда реальность оказывается не менее захватывающей, чем плод самого безумного воображения. Например, история про мальчика, хотевшего притвориться повесившимся, да так ненароком и повесившегося, - сущая правда. А о няне, перепутавшей ребеночка с уткой и запихнувшей бедного подопечного в микроволновку, - нет.

И Элвис, между прочим, все-таки умер.

Бен Ладен съел мою афганскую крысу - Грани.Ру, 31.07.2002
Сорок самых известных городских легенд и мифов Америки (правда и неправда)