Чудеса начались еще на границе. Граница – это такой длинный узкий коридор от Казачьего рынка на окраине Адлера до безымянного рынка уже в Абхазии. В сторону России протискиваются толпы с огромными телегами. В обратную, впрочем, тоже. Но уже с выручкой, надо полагать.

Так вот, посреди коридора нас останавливает сочинская милиция. По слухам, цены на жилье в городе-курорте уже близки к московским. А вот то, что местная милиция приближается к столичной по наглости, это не слух – это факт. Они потребовали у нас... регистрацию!

Впрочем, до Москвы им пока далеко. Иначе бы вряд ли позволили ознакомиться с соответствующими статьями в Административном кодексе и немного поспорить о трактовке. И уж точно после этого не отпустили бы, оформив всего лишь предупреждение. Забесплатно.

Любопытная ГАИ

Как работают их абхазские коллеги, не знаю, не видел. Вот пограничники вообще не работают. Они даже в паспорт не заглянули. А гаишники – наоборот, трудятся сверхударно.

412-й "Москвич" друзей, на котором мы с женой перемещались по непризнанному государству, останавливали на каждом – почти не вру – посту. Причем среди палочников могли оказаться и чины в ранге полковника, скажем.

Процедура везде одна. Сначала любопытные головы заглядывают в салон. Первый обязательный комплимент – дамам на заднем сидении, второй - автомобилю:
- Ой, на "Москвиче" да из Москвы? Звер-машина! Такой машина купишь - нэ продашь.

А потом они пытаются выдумать нарушение. Один раз, например, заметили превышение скорости на 8 км/ч. Без радара, на глаз. А в другой раз, не увидев решительно ничего, просто заявили, что машина грязная. И отправили на соседнюю мойку.

Мы спросили у мужиков, какой процент они со своей сотни отстегивают гаишникам. Говорят, никакой. Просто накануне позвонило начальство и сказало, что слишком много в Абхазии немытых автомобилей.
С этим трудно поспорить.

Нет бензин

С личным транспортом здесь можно очень хорошо влипнуть. Вот, например, бензина на заправках не оказалось. Никакого. Мы проезжали одну грустную бензоколонку за другой, пока не наткнулись на табличку, надпись на которой так и хочется произнести с акцентом: "Нет бензин".

Зато есть бензовозы. Они стоят вдоль трассы, а за ними – очереди из автолюбителей с канистрами в руках. Жидкость, которую разливают бензовозные хозяева, подозрительно желтого цвета. И совершенно бессовестно продается по цене 92-го или 95-го.

Впрочем, "Москвич" на самом деле Звер-машина, поехал и так.

Гагры

И вот мы в Гаграх. Это раньше здесь курортные фильмы снимали. Теперь – разруха и запустение. Брошенные санатории, развалины культуры и истории, многоэтажки, словно прогнившие в некоторых местах. И пустынные улицы, на которых чаще увидишь корову, чем человека. Еще бы – перед войной, 15 лет назад, две трети населения республики составляли грузины. А теперь об огромных домах грузинских шишек напоминают лишь аккуратно сохраненные руины.

Впрочем, туристов из России все это не особо смущает. Потому что перевешивает другое. Например, то, что апартаменты можно снять от 80 рублей с человека. Это, между прочим, не намного дешевле, чем в пригородах Сочи. Рассказы о тотальной дешевизне Абхазии уже давно устарели. Но душу туриста греют даже минимальные "скидки". К тому же теперь здесь – экзотика. И море непривычно чистое, и пляжи – это пляжи, а не лежбище котиков.

Купаться, спать и жрать. И любоваться все столь же красивой природой. А комфорт – дело пятое. Не говоря уж о политике.

Рица

Рицинская трасса, а это больше полусотни далеко не самых безопасных километров, ремонтировалась последний раз еще до войны. Тогда же подкрашивали и выпрямляли дорожные знаки. Может, я и не прав, но выглядит все именно так.

На въезде берут по сто рублей с носу. А уже на озере Рица прибыль должны приносить недешевые катамараны и слишком дорогие для своего уровня шашлычные. Плюс экскурсии из России – заполненные автобусы едут с утра до вечера. Так что если деньги пойдут куда надо, скоро дорогу починят. Наверное.

Озеро и окрестные горы бесконечно красивы. Хорошо, хоть на это война и блокада никак повлиять не могут. А вот инфраструктура вокруг - в основном ржавая и обшарпанная. И где-то на отшибе стоит старый-старый катамаран, на котором написано знакомое имя "Джахар". Именно так, с ошибкой.

Дача Сталина

Она должна быть где-то на противоположном от туристических построек берегу Рицы. Подъезжаем к развилке. Дорога вниз, к берегу, отмечена "кирпичом" – единственным хорошо различимым знаком в округе.

Идем пешком. Сначала натыкаемся на ставшие уже привычными развалины, потом – на одинокого офицера милиции. "Так и так, – спрашиваем. – Как бы нам к даче Сталина?" Он смотрит как на сумасшедших. А потом объясняет, что дача все еще действующая. Там, за огромным забором, отдыхают большие люди. И еще, мол, автоматчики сидят, могут и пальнуть без предупреждения. Нет вопросов, поворачиваем обратно. А на полпути нас обгоняет полный народу экскурсионный "Икарус". Надо полагать, с дачи возвращаются большие люди.

Ауадхара

Еще 20 километров в горы – до природного источника минеральной газированной воды "Ауадхара". Трасса превращается в ничто. Иногда прямо через дорогу течет горная речка, которая тут же становится водопадом: обрывы – дух захватывает. По такой дороге пройдет только Звер-машина. Больше никаких "Икарусов".

Нас сопровождает столетний дед по имени Георгий. Весь этот век он пасет там стада, и мы подвозим его к месту в обмен на услуги гида.

У деда во время межэтнического конфликта погибли два сына. Поэтому к слову "грузины" он обязательно добавляет "сволочи". Это самое грязное выражение в его словаре. Война коснулась здесь почти всех. И теперь повсюду висит непризнанная символика непризнанной республики, а вместо рекламных растяжек – лозунги о праве нации на самоопределение. И никто не хочет уступать. Дед Георгий говорит: "Сталин с Берией их прислали, а Шеварднадзе забрал".

И, наоборот, дед выказывает максимум симпатии к нам, прибывшим из России. Приглашает бесплатно отдохнуть в своем доме на берегу моря.

...А вода "Ауадхара" все так же вкусна и целебна. Уши все также закладывает от высоты, в голове шумит от чистого воздуха. И очередной санаторий, когда-то шикарный, лежит в развалинах. На крыше одного из корпусов мы находим гильзу. Как символ.